Цепных псов регулярно отпускают побегать, но лишь в пределах крепкой ограды.
Так у кого больше свободы — у болонки, гуляющей на поводке с хозяином, или у волкодава, что носится всё ночь по двору, опьянённый свободой и метящий доски забора?
Цепных псов регулярно отпускают побегать, но лишь в пределах крепкой ограды.
Так у кого больше свободы — у болонки, гуляющей на поводке с хозяином, или у волкодава, что носится всё ночь по двору, опьянённый свободой и метящий доски забора?
Не я первый, чьи способности стали ненужными для общества. Где вы сейчас, виртуозы линотипов; где вы, шорники; где мастера-стеклодувы? Ушли в прошлое, в детские книжки с картинками, в исторические фильмы и строчки энциклопедий.
Я не хочу выходить из виртуальности. Не желаю появляться в человеческом мире. Здесь плохо. Здесь грязно и неуютно.
Приятно смотреть на всё сверху вниз. Приятно видеть дождь через стекло.
Приятно быть бесстрастным свидетелем.
… Если бы атомную бомбу можно было собрать на коленке из старого пистолета, мир давно бы превратился в радиоактивную пустыню.
— Именно я могу прятаться вечно, — говорит Тёмный Дайвер. — В отличие от тебя.
Улыбаюсь, глядя на него. Нечисть боится улыбки больше, чем креста и святой воды. Все подлости делаются с серьёзным лицом. Вся мерзость происходит от того, что кто-то испугался улыбки. Не важно, своей или чужой.
Человек может быть сколько угодно праведным, пока беда не коснётся его самого. А вот тогда… тогда он способен стать тем злом, с которым сам и боролся.