Ты видишь, суетливость не к добру.
Порвалась дней связующая нить. Как мне обрывки их соединить?
Ты видишь, суетливость не к добру.
Смотрите же, с какою грязью вы меня смешали. Вы собираетесь играть на мне. Вы приписываете себе знание моих клапанов. Вы уверены, что выжмете из меня голос моей тайны. Вы воображаете, будто все мои ноты снизу доверху вам открыты. А эта маленькая вещица нарочно приспособлена для игры, у нее чудный тон, и тем не менее вы не можете заставить ее говорить. Что ж вы думаете, со мной это легче, чем с флейтой? Объявите меня каким угодно инструментом, вы можете расстроить меня, но играть на мне нельзя.
— Я вас любил когда-то.
— Действительно, принц, мне верилось.
— А не надо было верить, я не любил вас.
Червь, что не говори, — единственный столп всякого истинного порядка. Мы откармливаем всякую жирность себе в пищу и откармливаем себя в пищу червя.
В Китае существуют чайные домики, во Франции — уличные кафе. Практически во всех цивилизованных странах есть какое-то место, куда люди могут пойти, чтобы спокойно поесть, посидеть и поболтать, не поглядывая то и дело на часы и не срываясь с места, как только еда проглочена. Китайский чайный домик, например, — своего рода центр местной общественной жизни. Сюда приходят целыми семьями, в компании соседей и друзей, и проводят здесь столько времени, сколько пожелают. Беседы и споры могут длиться по нескольку часов. Девиз чайного домика можно было бы выразить следующим образом: «Ты личность. Оставь суету и проведи время по-человечески». А каков, предположим, девиз Стойки с Гамбургерами? «Ты такая же букашка, как и все остальные. Поел — и проваливай».
Без монастыря в душе́ невозможна никакая сила. Это и для полководца (Суворов, деревня, история воспитания) верно, и для поэта. Не говоря о мыслителе. Человечество погибает в толпе, толпою и от толпы. ... человек может воспитываться только когда он один. В сущности, каждый из нас воспитывается от звезды, дерева и ночи. От сада, леса, тайны Неба. От пустыни... От сокровеннейшего, чем всё это: что он ОДИН. Тогда из него подымаются леса, дерева, сады, небеса. Потому что человек божествен и всемирен. Клуб — пустыня. Азиатчина, монголы. «Конь Тамерлана всё вытоптал». И этот Тамерлан — просто суета. О, она теперь могущественнее всего. Но подождите. Суета умрёт через суету. Люди будут всё меньше, жизнь всё меньше, всех стошнит, — желудок очистится и больной (человечество) выздоровеет. Только надо, чтобы гадость дошла до окончательной гадости.
— Вы порядочная девушка?
— Милорд!
— И хороши собой?
— Что разумеет ваша милость?
— То, что если вы порядочны и хороши собой, вашей порядочности нечего делать с вашей красотой.
— Ну разве для красоты не лучшая спутница порядочность?
— Ну конечно, и скорей красота стащит порядочность в омут, нежели порядочность исправит красоту.
Нет, и главное, суетимся, суетимся, суетимся... И ведь сказано: «Не суетись!» А мы суетимся.