— Не сдавайтесь, пока не падет последний враг нашего Господа!
— Что-то у Господа слишком много врагов…
Благодаря мсье Ибрагиму я стал понимать, что евреи, мусульмане и даже христиане имели кучу общих великих предков ещё до того, как начали бить друг друга по морде.
— Это вот и есть ведьма?
— По мне, не очень похоже.
— Священник сказал, она призналась.
— Мы оба прекрасно знаем, как церковь умеет убеждать.
— Это было во Франции… черт подери! А что она вытворяла в постели!
— Она стащила у тебя жалование за год!
— Да, но она столько дала мне взамен.
— Тебе не кажется, что у Бога слишком много врагов?
— Быть его другом тоже не просто.
— Сейчас же говори правду перед господом!
— Правду? Не смей говорить мне о правде, жалкий лицемер! Многие века ты и тебе подобные, вешали, сжигали, распинали всех, кто стоял у вас на пути! Честно говоря, я вам благодарна. Церковь обрекла больше людей на вечные муки, чем все войны, голод и эпидемии вместе взятые.
Нет такого уголка в мире, где различие в религиозных воззрениях не орошало бы землю кровью.
Страстная ненависть (со стороны государства и частных лиц) кончается тем, что ненавидящий рано или поздно обращается к другому предмету ненависти; посредственность не в состоянии иметь больше одного врага. А значит, мелкие воюющие княжества с их быстрой сменой союзников и противников – система устойчивая.
— В сущности, одно лишь меня интересует – знать, как становятся святым.
— Но вы же в Бога не верите…
— Правильно. Сейчас для меня существует только одна конкретная проблема – возможно ли стать святым без Бога.
Никогда идея бога не «связывала личность с обществом», а всегда связывала угнетённые классы верой в божественность угнетателей.
Cлайд с цитатой