Внешняя сторона человека только отчасти представляет его внутренний мир.
То, какая ты внутри, и то, какой ты пытаешься выглядеть перед всеми, — это совсем разные личности.
Внешняя сторона человека только отчасти представляет его внутренний мир.
То, какая ты внутри, и то, какой ты пытаешься выглядеть перед всеми, — это совсем разные личности.
Безопасность – вот, что я ищу. Я очень долго не могла сформулировать, что же для меня главное в отношениях с людьми. Теперь поняла. БЕЗОПАСНОСТЬ. Не только физическая, но и эмоциональная. Я хочу не бояться быть собой, не играть роли, не скрывать шрамы, и при этом быть уверенной в том, что меня принимают. Не жалеют, а принимают, настоящей, со всем моим багажом. Я устала всю жизнь прятаться в панцирь, как черепаха, устала наращивать броню и утаивать свою историю, опасаясь очередных издевок.
Мне всегда казалось, что пустые глазницы старинных особняков смотрят на меня с укором, как бы говоря «что ты с собой сделала?». Я смотрела на чёрные окна, вызывающе контрастирующие с белой лепниной, местами потрескавшейся, и снова не могла дышать. Они как символ подсознания, на антресолях которого хранится множество тайн. Мне хотелось перелезть через забор, забраться в окно первого этажа и включить свет. Через дверь было бы проще, но она заперта. Надо попробовать в окно, спрыгнуть в кромешную тьму и резким движением расправиться с ней, как будто пластырь сдираешь с разбитой коленки. Сначала можно ослепнуть, но очень скоро глаза привыкнут и увидят все как есть. Наверняка будут слезы, но потом обязательно наступит умиротворение, и я точно буду знать, что делать дальше. Жить с широко закрытыми глазами очень удобно, но прозреть – бесценно.
Куда ни податься, от себя не убежишь. Как от тени. Всегда следует за тобой по пятам.
С некоторых пор мне стало казаться, что этот лес в конечном счете — часть моего «я». Я блуждал внутри самого себя. Подобно тому, как кровь циркулирует по кровеносным сосудам. Выходит, я видел перед собой собственный внутренний мир, и то, что выглядело в моих глазах угрожающе, на самом деле — эхо засевших во мне страхов. Опутывающая меня паутина — это паучья сеть, раскинутая в моем сердце. И птицы, что щебечут над головой, выращены мной. Вот какие образы рождались и пускали корни в моей голове.
У каждого внутри таится свой заповедный лес. Там тянутся к небу новые, нежные ростки чувств и ожиданий, есть незыблемая зрелость стволов и крон, но всегда лежат и мертвые, покрытые мхом деревья – и неизвестно, когда ветры и дожди развеют, растворят их. Там живут эльфы, призрачные и прекрасные, и вместе с тем обитают чудовища, которые время от времени выползают из своих нор. И люди, другие люди, как никто изменяют этот лес.
— Внутри я совсем не такой, как снаружи.
— Думаешь, у других не так?
— Не знаю. Я всего лишь я.
— Может, это и делает нас теми, кто мы есть — разница между тем, какие мы внутри и какие снаружи.
Я не уверена, что «воспитанием» можно вырастить личность. Иногда ведь, наоборот, личность вырастает вопреки какому-то давлению, растет наперекор — и вдруг диву даешься: — ах, боже ты мой, а ведь это уже человек. Уже и поговорить можно.