Цели нет!
Разве у Бога могла быть цель? Какой опыт мог научить его, какое размышление определит эту цель?
До начала она не была бы действенна, а теперь стала бесполезна.
Цели нет!
Разве у Бога могла быть цель? Какой опыт мог научить его, какое размышление определит эту цель?
До начала она не была бы действенна, а теперь стала бесполезна.
Небытия нет! Пустоты нет! Повсюду тела, которые движутся на незыблемой основе Пространства. Будь Пространство ограничено, оно было бы уже не пространством, а телом, — вот почему у него нет пределов.
Если у вас есть желание и стремление сделать что-либо и это «что-либо» в Божьей воле, вы обязательно достигните своей цели.
Помните: Бог помогает тем, кто помогает себе сам. Вы должны и дальше бороться за достижение высшей цели и воплощение собственных мечтаний.
А если серьезно, Вильям, то думаю, если бороться за что-то на пределе возможностей, то Бог не выдержит, хлопнет себя по лбу и воскликнет: «На! На! Получай! Только отстань! Мне придется лезть в базу данных, искать твой профайл среди других семи миллиардов землян, переписывать твою судьбу, придется убить на это целый день и кучу космической энергии, но раз уж ты, как танк, прешь к своей цели, наплевав на Мой замысел, то пожалуйста!..» Понимаешь? Я считаю, что все дело в борьбе. В ней весь смысл и только в ней.
Народ, подвергающийся дискриминации «Во имя бога», никогда не поставит своей целью — освободить рабов.
Неужели ей и впрямь казалось, что без Бога у жизни нет смысла, нет цели? Да, казалось.
— Что ж, теперь она есть! — вслух сказала Мэри и повторила ещё громче: — Теперь она есть!
Люди свободны, но история несвободна. В ней столько, как ты говоришь, помыслов и поступков, что она не может свести их воедино и объемлится только Богом. Я бы даже сказал, что свободны не люди, а человек. Скрещение же человеческих Воль уподоблю блохами в сосуде: их движение очевидно, но разве оно имеет общую направленность? Потому у истории нет цели, как нет её и у человечества. Цель есть только у человека. И то не всегда.
Они вышли на бой, потому что боги только тогда хоть чего-то стоят, когда отвечают на искреннее моление.