Мама просит меня возвращаться домой до двух.
Я возвращаюсь после седьмого виски.
В моём внутреннем поезде воздух горяч и сух,
Если есть пункт прибытия – путь до него неблизкий,
И Иосиф Бродский сидит у меня в купе, переводит дух
С яростного русского на английский.
Я бы не вернулась ни этим летом,
Ни потом — мой город не нужен мне.
Но он вбит по шляпку в меня — билетом,
В чемодане красном, на самом дне.
Дом – место, где рождаются воспоминания. Где кончиками пальцев помнишь любую шероховатость, а вместе с этими ощущениями появляются картины прошлого. Только в старости можно понять, где твой дом. И как же горько иногда осознавать, что, забывая все, в памяти остаются только стол и стул, потому что за ними ты провел больше всего времени.
Лишь бы билась внутри, как пульс, нутряная чьятость.
Долгожданная, оглушительная твоязнь.
Когда дом стоит достаточно долго, в нем запечатлеваются сильные эмоциональные состояния — злоба, горе, одиночество... Возникает как бы царапина на грампластинке, где игла спотыкается и повторяет фразу снова и снова.
Что делает дом домом? Семейное тепло? Некая идеализированная выдуманная ТВ-версия Американской мечты? Любовь и принятие? Или обычная безопасность? Или же ничего из этого? Место, где был убит капитан футбольной команды. Или, может, это просто давно забытая кладовка под лестницей, где только ты, мыши и пауки, словно в фильме Уэса Крэйвена.
Когда индивидуальное подсознание человека согласовано с общественным, голос высшего «я» услыхать очень трудно.
Мало делаю, много вешу.
Плохо с кожей, но нравлюсь массам.
Я гибрид между Кэрри Брэдшоу
И Фантомасом.
Cлайд с цитатой