Джимми Карр

Другие цитаты по теме

— Выпивка и секс. Вот что погубило твоего дядю — выпивка и секс.

— Верно. Он не мог получить ни того, ни другого, потому и застрелился.

— Вспомни просто то, что повышает тебе настроение.

— Да был один курьез. Ничего особенного, если подумать. Мне было лет шесть, меня сводили родители в луна-парк. Катались на американских горках, ели сахарную вату, павильоны всякие разглядывали. После аттракционов мне захотелось мороженого, но родители отказали.

— И что ты сделал?

— Ничего, просто погрустил немного. Когда отец пошел за машиной, мама уволокла меня к ларьку и купила крем-брюле, сказав, чтобы я ел быстрее, а то папа увидит. Ну я ем, давлюсь, стараюсь побыстрее, а машины все нет. Мама пошла искать, а отец подъехал с другой стороны с брикетиком «Лакомки». Говорит, мол, ешь скорее, только маме не говори.

Я так люблю,

чтоб все перемежалось!

И столько всякого во мне перемешалось

от запада

и до востока,

от зависти

и до восторга!

Я знаю — вы мне скажете:

«Где цельность?»

О, в этом всем огромная есть ценность!

Я вам необходим.

Я доверху завален,

как сеном молодым

машина грузовая.

Сегодня психологи приходят к согласию по поводу того, что процесс принятия человеком решений делится на два уровня — рациональный и интуитивный — и что мы постоянно переключаемся с одного на другой подобно фарам автомобиля, переключающимся с дальнего света на ближний. Судя по всему, многие ошибки мы совершаем потому, что находимся в одном состоянии, но при этом полагаем, что пребываем в другом. Мы не учимся на собственном опыте, так как просто не знаем, на каком именно опыте надо учиться. Мы думаем, что поступаем рационально, тогда как на самом деле действуем под влиянием интуиции, и наоборот. А когда ошибка уже допущена, часто объясняем её не теми причинами, какими следовало бы.

Задумался о тех, кто пишет фразу: «В моей смерти прошу никого не винить». Неужели они не чувствуют всего идиотского и неуместного официоза этих слов? Неужели они всерьез рассчитывают, что близкие родные, прочитав легко узнаваемый текст, пожмут плечами и сразу же согласятся: «а, ну раз так, раз любимый смертник сказал, то и не будем себя винить, пойдем помянем и по домам»? Нелепо. Глупо. И страшно, потому что именно эту фразу пишут раз за разом, повторяя снова и снова. Одну и ту же. Безобразно банально и безвозвратно жутко. Но все же именно эта фраза врастает в подкорку всей своей ледниковой плоскостью. И каждый раз, когда предательски дергается рука, когда взгляд упирается в бездонную точку ночного бессветия, когда нет сил даже сглотнуть боль, когда вжимаешь плечи в бетонную стену, превращаясь из человека в сигнальный знак «стоп», в сжатую безумием и отчаяньем пружину... Именно эта чертова фраза бегущей строкой внутреннего хаоса медленно течет по изнанке твоих собственных век.

Я устала от драм и пустых панегириков.

Хочешь страдать? Страдай. Без меня.

У меня в душе живет счастливая лирика.

Время нежности, солнышка и огня.

Не плачется мне уже, не разочаровывается.

Всё, закончились слёзы. Одно тепло!

Знаешь, мне уже сомневаться не хочется.

Насомневалась. Было и просто ушло.

— У меня же условка и паспорт с собой.

— А нахера ты его с собой таскаешь?

— Да я забыл выложить.

— Он у тебя где лежит?

— Во внутреннем кармане.

— Ты его достань, только медленно, не спеши и аккуратно засунь себе его в жопу. Там искать не будут. Но делай все медленно, иначе поранишься.