Пагубе городские стены не помеха. Большой беде без разницы, деревенька ей подвернулась или столица. Бедный крестьянин или богатый вельможа.
Выживает тот, кому повезет. А уж шёл он в бой или прятался по оврагам — дело десятое.
Пагубе городские стены не помеха. Большой беде без разницы, деревенька ей подвернулась или столица. Бедный крестьянин или богатый вельможа.
Выживает тот, кому повезет. А уж шёл он в бой или прятался по оврагам — дело десятое.
«У меня был ужасный день», — мы повторяем это так часто. Стычка с начальником, расстройство желудка, пробки. Вот что мы описываем как кошмар, хотя на деле никаких ужасов не происходит. Вот мелочи, о которых мы молим — зубная боль, налоговая проверка, кофе, пролитое на одежду. Когда происходит нечто действительно ужасное, мы молим бога, в которого не верим, вернуть нам наши мелкие ужасы и избавить от этого кошмара. Забавно, не правда ли? Потоп на кухне, аллергия, ссора, после которой мы дрожим от ярости... Нам бы полегчало, знай мы, что случится следом? Поняли бы мы тогда, что переживаем лучше моменты нашей жизни?
Говорят, что бедствие есть учитель: оно имеет сию выгоду только для умов основательных; другие, испытав несчастье, хотят руководствоваться в делах новыми правилами и впадают в новые заблуждения.
Что нам разлука? — Лихая забава,
Беды скучают без нас.
Спьяну ли ввалится в горницу слава,
Бьет ли тринадцатый час?
Или забыты, забиты, за… кто там
Так научился стучать?
Вот и идти мне обратно к воротам
Новое горе встречать.
Если однажды тебя постигнет беда, то не говори Всевышнему: «Беда моя велика». Скажи своей беде: «Всевышний мой велик».
Мне слышится — кто-то, у самого края
Зовет меня. Кто-то зовет, умирая,
А кто — я не знаю, не знаю, куда
Бежать мне, но с кем-то, но где-то беда,
И надо туда, и скорее, скорее —
Быть может, спасу, унесу, отогрею,
Быть может, успею, а ноги дрожат,
И сердце мертвеет, и ужасом сжат
Весь мир, где недвижно стою, озираясь,
И вслушиваюсь, и постигнуть стараюсь —
Чей голос?.. И, сжата тревожной тоской,
Сама призываю последний покой.