Они хотят от вас избавиться. Здесь всегда так поступают. Они никогда не говорят: «Этого нельзя делать» или «Нельзя этого иметь», но у тебя нет возможности. Если хочешь повесить плакат над кроватью, они говорят, что нет кнопок. Если находишь кнопки, они говорят, что ты испортишь краску на стене. Если находишь краску, они говорят, что цвет не подходит. Они никогда тебя не останавливают, но почему-то ты останавливаешься сам.
Поверьте мне, если бы вам нужно было создать что-то, что наверняка сведет людей с ума, вы бы создали психиатрическую лечебницу.
— Зачем ты так много пьешь, Эдди?
— Много? Чтобы забыть.
— Забыть что?
— [Выпивает] Я забыл.
— Хочешь мое какао?
— А ты не хочешь?
— Нет, терпеть его не могу, но стараюсь быть общительной.
— Ты в порядке?
— Разумеется, не в порядке, я же чокнутая!
— Тогда я тоже.
— Да, но ты снаружи, а я — здесь [в психушке].
— Все прошло нормально?
— «Нормально»?! Мы зажгли там!
— Что объясняет наличие огнетушителя.
— Фу, это самый унизительный момент в моей жизни.
— Какой именно? Просить о свидании?
— Просить женщину притворяться моей девушкой.
— Тогда я буду притворяться так хорошо, что никто не догадается.
— Все прошло нормально?
— «Нормально»?! Мы зажгли там!
— Что объясняет наличие огнетушителя.
Рагнара всегда любили больше меня. Мой отец. И моя мать. А после и Лагерта. Почему было мне не захотеть предать его? Почему было мне не захотеть крикнуть ему: «Посмотри, я тоже живой!» Быть живым — ничто. Неважно, что я делаю. Рагнар — мой отец, и моя мать, он Лагерта, он Сигги. Он — всё, что я не могу сделать, всё, чем я не могу стать. Я люблю его. Он мой брат. Он вернул мне меня. Но я так зол! Почему я так зол?
Каково это — быть отверженным? Быть наказанным не за преступление, а за потенциальную возможность его совершить?
Cлайд с цитатой