— Вы выручили меня.
— О, это не я. Вас спасла лига за равноправие животных.
— Важно намерение.
— Ну как вы жили?
— Чудесно. Хорошо. А вы?
— Не всё было просто.
— Даже не знаю, удивляться ли этому. Вероятно, пациенты считают, что у их докторов проблем не бывает.
— Кто пойдет к больному врачу? В том числе именно поэтому я оставила клинику и занялась чистой наукой.
Два старых корешка. Проверенные товарищи. Мы вместе с ними в одном институте психиатрии лежали.
— Ты депрессивен?
— Временами.
— Ты обращался к психиатру?
— Да, он сказал мне что я сумасшедший и убирался вон.
Дожди ушли... По утрам стелется туман, как огромное перистое облако. Не виден дом напротив, окна окутаны паром, деревья как ватные. Все вокруг — мягкое, плюшевое, невесомое. Люблю такие утра. Безветрие, тишина, ощущение сказки. Сегодня Сократ разбудил в пять утра, что-то пытался сказать, затем снова свернулся клубком и заснул.
Наверное, он хотел шепнуть о том, как славно пребывать в праздности и покое. Я и сам это знаю. Без подсказок доморощенных философов. Праздность многому научила. Труду, в том числе. Парадокс? Нисколько. Попробуйте провести в одиночестве и праздности хотя бы двадцать один день. Время карантина. Если вы не решитесь к концу второй недели покончить собой от открывшейся бездны, значит, начнете новое существование. Ничто так не испытывает человека, как свобода. Одно дело — подчиняться условностям, понуждать себя к труду, как к повинности, другое дело — реализовывать желания своего сердца. Но прежде — мучительное возвращение к своему настоящему «я». Ломка всего трехсоставного существа человеческого. Муки ослабевают к двадцать первому дню. Почему? Говорят, что происходит обновление кровяного состава. А там, где кровь, там и дух. Испытание не из легких. Порой, на сутки останешься без привычных суетных удовольствий, и тут же лихорадочно нащупываешь кнопку, с помощью которой хочется поскорее убежать от себя, своей самости. Шум комфортен потому, что позволяет не вслушиваться в тишину. Что там прозвучит от небесного колокола? А ну, как что-нибудь страшное? Бежим от себя, не хотим остановиться, передохнуть. Боимся остаться наедине со свободой.
С рождения попадаем в рабство условностей. А потом не выносим свободы.
(Психологиня и психопат)
Его привлекает медицина и психиатрия из-за власти над людьми. Каннибализм — это тоже проявление силы.
Психиатр – все равно что слепой в темной комнате, который пытается отыскать черную кошку – а ее там на самом деле и нет
Тётку из 32-й квартиры прозвали «Батарея капает». Летом всему дому меняли радиаторы. Всем обычные, а ей выпал прибор повышенной мерзости. Он капал внутри себя противным голосом. Капало очень коварно, раз в две минуты. На краю засыпания. Только сознание отъедет, сразу: «кап!» — жестяным и едким капом. Днём почти не слышно, а ночью прямо в мозг. И вот ей посоветовали применить для поисков лично меня. А я уже семь лет как ушёл из большой психиатрии в сантехнику. И как раз чтобы не общаться впредь с хозяйками бесноватых батарей, говорящих пылесосов, телевизоров с чёрной душой и других удивительных устройств.
Cлайд с цитатой