— В жизни будет много трагедий. Я знаю, что первая — всегда самая страшная, но надо готовиться жить, а не тренироваться страдать.
12.00
С друзьями спорить не о чем, а с врагами надо драться.
Борис Львович Васильев. Завтра была война
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатойПод привязанностью я подразумеваю неотступное желание, устремленность к вожделенному объекту и навязчивое стремление к обладанию. Как только вы соединяетесь с объектом своей привязанности, ваше «Я» начинает всецело зависеть от него. Чем бы ни был этот объект — другим человеком, работой или же вещью, даже при мысли о его потере у вас может заболеть сердце.
В каждом классе есть свой тихий отличник, над которым все потешаются, но которого чтут как достопримечательность и решительно защищают от нападок посторонних.
Боль и радость всегда идут рука об руку. В жизни нельзя без боли. И единственный выход — «подружиться», смириться с ней, «проглотить» то, чего не исправить. Понять, что впереди — путь твоего отца, деда, матери, бабушки, всего рода человеческого, путь миллионов. Всё страдали, и я страдаю и буду страдать. Важно только, с каким результатом, что получится из наших страданий. Важно, чтобы страдания были не напрасны, а полезны для души. А просто плакать от боли — это тупик. Страдание должно приводить к чему-то прекрасному, к любви и близости с окружающими.
— Пожалуй, это скорее завоевание социального порядка, — сказал Леонид Сергеевич. — А я говорю о презумпции невиновности. То есть об аксиоме, что человеку не надо доказывать, что он не преступник. Наоборот, органы юстиции обязаны доказать обществу, что данный человек совершил преступление.
Вы, молодёжь, не умеете бороться! Вы думаете, что жизнь – это одно удовольствие. Это не так. Надо много страдать, очень много!
Не пренебрегайте ничем, что может дать вам хоть чуточку душевного равновесия. Счастье не для вас, это ясно, и ясно давно. Однако, если вам вдруг подвернется какое-нибудь из его подобий, ловите его. Не раздумывая.
Всё равно это ненадолго.
По большому счёту, каждый из нас должен был бы понимать сам, что жизнь все равно придется прожить со страдающим сердцем, и утешение — целостное, полное, чистое — ожидает человека, но — в жизни будущего века. Мы вроде бы понимаем это... и не понимаем одновременно.
Наступило время личной жизни, и девочки встречали эту новую для них жизнь с тревогой, понимая, что она — личная и тут уж им никто не поможет. Ни школа, ни комсомол, ни даже мамы. Жизнь эту нужно было встречать один на один: женщины, которые пробуждались в них так одинаково и так по-своему, жаждали самостоятельности, как все женщины во все времена.