— Ал, — позвал меня восторженный голос, — Я с лестницы упал.
— Головой вниз?
— Ал, — позвал меня восторженный голос, — Я с лестницы упал.
— Головой вниз?
— Спите что ли?
— Нет, мы просто синхронно решили полежать с закрытыми глазами в половине четвертого утра.
— Старый, копай.
Наземникус, еле поймав лопату, которая едва ли не выбила его золотые зубы, глянул на меня, как на идиота.
— Да чего ради я буду тебе помогать, я верующий человек!
— Ты атеист.
— Атеизм — тоже религия.
— Копай.
— Спите что ли?
— Нет, мы просто синхронно решили полежать с закрытыми глазами в половине четвертого утра.
— Эта особа, на которой вы хотите жениться, черная?
— Да, сэр.
— Это ничего. Я знаю, что люди говорят обо мне, но, возможно, я более либерален...
— Он черный.
Его рост доходил до ста восьмидесяти пяти сантиметров, и с такой высоты ему легко и удобно было относиться к теще с некоторым пренебрежением.
Давным-давно я вёл одну программу, приходит такой известный российский актер и я его спрашиваю: «Кого вы считаете выдающимися актерами двадцатого века?»
Он так сел и сказал: «Нас немного...»
— Господа коммерсанты, музыканты, балетоманты!
— Не балетоманты, а балотоманы.
— Балетоманы, музыканы...
Другая книга рассказывала о морских сражениях последней большой войны с викингами. Я часами рассматривала рисунки кораблей, разбиралась, как называется какой парус или веревка, пыталась понять, как стреляет оружие — что-то внутри отзывалось, когда я читала про кровавые битвы, летящие по небу облака стрел и горящие на воде обломки кораблей. Тин мне не мешала до тех пор, пока однажды я не сообщила, что к нашему забору пришвартована чья-то чужая коза.