Я ее люблю, а настоящая любовь не ржавеет.
— Она смотрела на тебя?
— Нет... Но ведь в фильмах всё всегда случается в самом конце...
Я ее люблю, а настоящая любовь не ржавеет.
— Она смотрела на тебя?
— Нет... Но ведь в фильмах всё всегда случается в самом конце...
— А вдруг он вкалывает героин в глазные яблоки?!
— В 11 лет?
Я люблю тебя, даже когда ты больная и ужасно выглядишь.
— Какие новости?
— Я получила роль в рождественском спектакле. Я — омар.
— Омар? В рождественском спектакле?
— Да, первый омар.
— Значит, новорожденный Иисус был окружен омарами?
— Да.
Представь, что твой муж купил золотой кулон и на Рождество подарил его другой. Ты бы ждал, пока не выяснится, что это просто кулон или секс и кулон или, что еще хуже всего, и любовь, ты бы остался, зная, что твоя жизнь совершенно изменится, или ты бы сбежал?
— Cколько ты здесь проработала?
— Эээ… ммм… 2 года, 7 месяцев, 3 дня и… наверное… часа 2…
— А давно ты влюблена в Карла, нашего таинственного главного дизайнера?..
— Эээ… 2 года, 7 месяцев, 3 дня и… наверное… часа полтора…
— Я сейчас понял, почему мне не везет в любви.
— И почему?
— Все англичанки жутко чопорные, а меня обычно привлекают девушки без комплексов, отзывчивые, как американки. Пора съездить в Америку, там я сразу найду девушку... Что скажешь?
— Скажу, что это чушь, Коллин.
— Нет, приятель, не чушь, американки западут на мой забавный британский акцент.
— У тебя нет забавного британского акцента.
— Есть. Все, я еду в Америку.
— Коллин, ты рыжий, уродливый британец и смирись с этим.
— Никогда! Я Коллин — бог секса. Я просто родился не в той стране.
Ты будешь думать, что я жестока, самолюбива. Да, это верно, но таково уж свойство любви: чем она жарче, тем эгоистичнее. Ты не представляешь, до чего я ревнива. Ты полюбишь меня и пойдешь со мной до самой смерти. Можешь меня возненавидеть, но все-таки ты пойдешь со мной, и будешь ненавидеть и в смерти, и потом, за гробом.
Очень легко думать о любви. Очень трудно любить. Очень легко любить весь мир. Настоящая трудность в том, чтобы любить реальное человеческое существо.
— Я просто взываю к твоей человечности.
— Но я не человек.
— Человечность — это не состояние, это... это качество. Макс — машина, но в нем больше человечности, чем в ком-либо.