Seven—six—eleven—five—nine-an'-twenty mile to-day —
Four—eleven—seventeen—thirty-two the day before —
(Boots—boots—boots—boots—movin' up an' down again!)
There's no discharge in the war!
Но бабы любят щеголять и платят без помех,
И вот браконьеры из года в год идут по запретный мех.
Японец медведя русского рвет, и британец не хуже рвет,
Но даст американец-вор им сто очков вперед.
Count—count—count—count—the bullets in the bandoliers.
If—your—eyes—drop—they will get atop o' you!
(Boots—boots—boots—boots—movin' up an' down again) —
There's no discharge in the war!
We—can—stick—out—'unger, thirst, an' weariness,
But—not—not—not—not the chronic sight of 'em —
Boot—boots—boots—boots—movin' up an' down again,
An' there's no discharge in the war!
Don’t—don’t—don’t—don’t—look at what’s in front of you.
(Boots—boots—boots—boots—movin' up an' down again);
Men—men—men—men—men go mad with watchin' em,
An' there's no discharge in the war!
Try—try—try—try—to think o' something different —
Oh—my—God—keep—me from goin' lunatic!
(Boots—boots—boots—boots—movin' up an' down again!)
There's no discharge in the war!
Неси же бремя Белых — Не право королей...
Твоим уделом будет, тот труд, что всех трудней.
И то, что здесь ты строил, пока хватало сил,
Пусть памятником будет, всем тем, кто не дожил.
Неси же бремя Белых — Горьки его плоды:
Брань злая за заботу, забвенье за труды.
Не раз ты здесь услышишь, от тех же дикарей, -
«Зачем идти нам к свету? Нам наша тьма милей».
Неси же бремя Белых — не гнись перед людьми,
А крики о свободе — лишь слабость... Чёрт возьми!
И по твоим поступкам, и по твоим словам,
Дадут тебе оценку и всем твоим богам.
Count—count—count—count—the bullets in the bandoliers.
If—your—eyes—drop—they will get atop o' you!
(Boots—boots—boots—boots—movin' up an' down again) —
There's no discharge in the war!
We—can—stick—out—'unger, thirst, an' weariness,
But—not—not—not—not the chronic sight of 'em —
Boot—boots—boots—boots—movin' up an' down again,
An' there's no discharge in the war!
Ход наугад, лот вперехват, без солнца в небесах.
Из тьмы во тьму, по одному, как Беринг — на парусах.
Путь будет прост лишь при свете звезд для опытных пловцов:
С норда на вест, где Западный Крест, и курс на Близнецов.
Свет этих вех ясен для всех, а браконьерам вдвойне
В пору, когда секачи ведут стаю среди камней.
В небо торос, брызги до звезд, черных китов плеск,
Котик ревет — сумерки рвет, кроет ледовый треск.
Мчит ураган, и снежный буран воет русской пургой -
Георгий Святой с одной стороны и Павел Святой — с другой!
Так в шквалах плывет охотничий флот вдали от берегов,
Где браконьеры из года в год идут на опасный лов.
Taint—so—bad—by—day because o' company,
But night—brings—long—strings—o' forty thousand million
Boots—boots—boots—boots—movin' up an' down again.
There's no discharge in the war!
I—'ave—marched—six—weeks in 'Ell an' certify
It—is—not—fire—devils, dark, or anything,
But boots—boots—boots—boots—movin' up an' down again,
An' there's no discharge in the war!
Там, где клен шумит над речной волной,
Говорили мы о любви с тобой,
Опустел тот клен, в поле бродит мгла,
А любовь, как сон, стороной прошла.
— Ты учила выбирать меньшее зло. Ты говорила, что есть вещи, за которые стоит умереть, которые важнее жизни одного человека!
— Не тебя!
— Потому что я твоя подруга?
— Да!
— Тогда помни меня!
Меж бесов поживёшь — и доброта
покажется диковинной страной,
где ценят плод за то, что он есть плод,
где счастье простоты поёт кукушкой,
звенит в долине сердца.
Cлайд с цитатой