Прошло три недели с тех пор, как это случилось; три недели — долгое время. Можно считать, что теперь я воспринимаю случившееся как должное.
Можно, только это не так.
Что означает: пока я лежу тут, пытаясь вспоминать, некий таинственный тихий голос внутри меня будет крепнуть, переходя в крик. В оглушительный вопль.
Я лежу без сна до пяти или шести утра. Иногда, как сейчас, я заставляю себя вспоминать.
Но я должен думать об этом, разве не так? Я хочу сказать, если и есть какой-то конец воспоминаниям, если я когда-либо приму случившееся, я должен пропускать его через себя снова и снова, пока оно не лишится всех своих красок. Всех красок и острых краев и боли.
Возможно, повторение есть мать приятия.
Но жалость, в конце концов, ничего не значит. Она словно святая вода, которой даже и жажду не утолишь.
На индивидуальном уровне состояние человека изменяется день ото дня, даже от часа к часу, а поглощенный жалостью к себе из-за неудачи, ты можешь упустить возможность стать триумфатором. И на каждый акт бесчеловечности люди совершают сотни добрых дел. Поэтому, если уж тебе дана способность думать, лучше думать о доброте, которую люди проявляют по отношению друг к другу, даже в обществе, где культурная элита насмехается над добродетелью и восхваляет жестокость.
— Что подумал бы о нас Сэм Спейд?
— Сэм Спейд может идти к дьяволу.
— А что подумает Филип Марло?
— Филип Марло может идти к дьяволу.
— А наш клиент?
— Наш клиент тоже может идти к дьяволу.
— Дорогая, обычно говорят совсем не так.
— Знаю, но я всё-таки дама.
Иногда жизнь горька, как слеза дракона. Но горьки ли слёзы дракона или сладки на вкус, зависит от того, кто их пробует.
Он вспоминает одну картину, в которой психиатр уверяет своего клиента, героя картины, в том, что если человек задаётся вопросом, нормален ли он, то он наверняка нормален. Настоящие шизики всегда твёрдо уверены в своей нормальности. Поэтому он, скорее всего, нормален, раз способен подвергать этот факт сомнению.
Cлайд с цитатой