Никто из нас не идеален. Мы не сдерживаем гордыню, предаемся презрению, но иногда мы просто взрослеем.
Если будешь отворачиваться и отвергать то, что вне твоего понимания, когда-нибудь пожалеешь об этом. Признай то, что видишь, как действительность. Это ближайший путь к взрослению.
— Вот так и становишься взрослой, – внезапно поняла она. – Не тогда, когда тебе исполняется определенное количество лет. А тогда, когда где-то внутри появляется грустинка, и ты знаешь, что теперь она будет с тобой всегда. Или до смерти, или до старческого маразма. А пока нет грустинки, ты еще ребенок...
Помните, когда ваш ребёнок начинал ползать, вы строили физические ограждения вокруг него, чтобы он не повредил себя. Подросток такой же ползунок. Ему нужны жёсткие правила безопасности.
Подросткам нужно чётко знать где проходят границы безопасной зоны. Естественно, подростки ненавидят границы и считают, что они сами могут их определить. Но вы-то должны помнить, что они не могут этого сделать. Они не достаточно взрослые в когнитивном плане. Иногда и в 17, и в 18 лет...
В детстве я ненавидел одиночество. Все изменилось, когда я стал работать. Вот недавно я провел целую неделю один в Париже. Я мог спать до полудня, а затем бродить по улицам города весь вечер. Я начинаю задумываться о своей жизни.
Тяжел путь от детства к зрелости. Каждый идет по нему как умеет. Миру нужны мятежники, чтобы он не застаивался, люди с горячими сердцами и чистой душой.
Мне кажется, из детства я выехал, а вот до пункта назначения — «взрослости» — не добрался. Так и живу в автобусе.
Как мне стать взрослым самостоятельным мужчиной, если со мной обращаются как с ребенком.
А может, вид Homo sapiens, человек разумный, тоже переживает явление, сходное с неотенией, наблюдающейся у червей, насекомых, у земноводных, — когда способность к половому размножению появляется не у взрослых особей, а уже на личиночной стадии, и тогда не доросшие до взрослого состояния существа плодят себе подобных личинок, так никогда и не превратясь во взрослых?
Много лет назад отец психоанализа Зигмунд Фрейд имел несторожность заметить, что некоторые последствия детских психологических травм остаются с нами на годы и десятилетия. Народ охотно подхватил его идею насчет вредных родителей и сроднился с ней.
Я обратил внимание, что сейчас взрослеть не принято. Принято требовать от родителей, чтобы они обеспечили нам счастье длиною в жизнь. А раз счастья нет, то они во всем виноваты: недоглядели, упустили, недодали. Удобно-то как! Можно ничего не делать. Только на маму с папой обижаться по гроб жизни. Причем по гроб своей жизни, так как многие ухитряются держать обиды даже на покойных родителей! Кто-то таит обиду в сердце и стесняется ее. Кто-то носит на виду, как орден, выданный за «великие детские страдания». Он уверен в том, что окружающие должны искупить тот вред, который мама с папой ему нанесли, и требует от них любви, восхищения, уважения и шоколадный пломбир в придачу, некогда ему в зоопарке папой не купленный. По жизни такая
позиция чертовски неудобна и плодит кучу проблем.
Cлайд с цитатой