Бог создал всё, что меня окружает. Поля, реки, лес... Эта земля и есть моя церковь. И я молюсь. Каждый день, лорд. Просто не вслух.
Воин может погибнуть лишь один раз, зачем умирать впустую?
Бог создал всё, что меня окружает. Поля, реки, лес... Эта земля и есть моя церковь. И я молюсь. Каждый день, лорд. Просто не вслух.
— Одда боится, что ты его убьешь.
— Скажи, что я могу. Говори ему это каждый вечер перед сном.
Тебя волнует, почему я оставляю деревню пустовать, собирая всех людей в крепости? Деревню можно отстроить заново, человек умирает лишь единожды.
— С этого дня ты помилован.
— При условии, что я останусь в Винтанкестере?
— Ты помилован вне зависимости от решения. И если за этой дверью жена уже привела стражу, что вероятно, я их распущу. Я сделал свое дело — я озвучил просьбу и не требую ответа.
— Спасибо, милорд, что исправили свою ошибку.
— Я давно должен был сомкнуть глаза и предстать перед небесными вратами. Надежда на нашу встречу поддерживала во мне жизнь. За Утреда, истинного лорда Беббанбурга! Тот, кого я так и не смог понять, но без которого не умер бы королем.
— Даны не проигрывают.
— А я и не проиграл.
— Ты дал им надежду, а это намного хуже.
— Лишь на войне можно обрести богатство.
— Не согласен, ярл Рагнар, на войне богатство можно лишь отнять, приносят же богатство земля и торговля. Для процветания земель и торговли нужен мир.
— Была бы ты верна мне также, как ты верна Мерсии...
— Не относись ты ко мне с жестокостью с самой же первой ночи, нас с тобой могла ждать совсем другая судьба. Раз боишься смерти, самое время попросить прощение.
— Разве ты исповедник?
— Тогда все останется между тобой и Богом. Пусть он судит тебя по делам твоим.
— Этельфледа! Я понимаю, что не всегда был с тобой добр. Я прошу прощения. Я был молод и глуп. Я надеюсь, что ты сможешь найти утешение. Жизнь без любви — это пытка.
— Поэтому, ты всегда был так жесток?..
— Вот поэтому я должен тебя заключить. Ты вызываешь верность, в том числе, в моих людях.
— Гутред, я дал тебе свое слово, свой меч!
— А мне нужны две сотни мечей! Мне нужны две сотни людей! Столько ты и стоишь. Двести христианских мужей Беббанбурга.
— От дяди Эльфрика?
— Он просил твою голову. Но рабства, я уверен, ему хватит.
— Лучше было бы убить меня, но тебе не достает отваги. Убей меня, с мечем в руке!
— Сестра ни за что меня не простит. Прощай, Осберт.
— Убей меня, или я вернусь. Клянусь тебе!