Безнадёжно — это когда на крышку гроба падает земля. Остальное можно исправить.
За плечи – крыла, и – на голову с ног.
Их в небо влечёт неизвестная сила.
Вплетающий солнце в терновый венок,
Какая надежда тебя укусила?
Не выпит печали последний стакан,
Но снова живётся легко и красиво.
О ты, безоглядно поверивший снам,
Какая надежда тебя укусила?
Случалось и прежде
поверить надежде...
Холодно бродить по свету,
Холодней лежать в гробу.
Помни это, помни это,
Не кляни свою судьбу.
Полночь бьёт, сердце ждет поздно,
Лунный кот, в луже пьет звезды.
Hа окне в темноте, pозы, слезы,
Слезы на цветах, а лунный кот...
Надо лечь, надо лечь, поздно
Хватит встреч, грустных встреч, слёзных.
Не сберечь, не сберечь, pозы, слезы,
Слезы на цветах, он не придёт...
— ... Даже если такого понятия, как собственная воля, в природе не существует, мы всё равно должны обращаться друг с другом так, будто она есть, чтобы сохранить общество, в котором живём. Потому что иначе каждый раз, когда кто-нибудь совершит нечто ужасное, ты не сможешь наказать его. Он ничего не мог с собой поделать — его гены, окружающая среда или сам Господь заставили его так поступить. И каждый раз, когда кто-то поступит благородно, ты не сможешь склониться перед ним, потому что и он всего марионетка. А если ты считаешь, что все вокруг марионетки, так чего ж с ними разговаривать? Зачем стремиться куда-то, что-то создавать, раз все твои замыслы, твои создания, мечты или грёзы — всего лишь сценарий, вложенный в тебя твоим кукольником.
— Безнадёжность, — подвёл итог Миро.
— Поэтому мы принимаем самих себя и всех окружающих за созданий, обладающих собственной волей. Мы обращаемся друг с другом, будто нами движет возникшее в уме намерение, а не какой-то неведомый творец. Мы наказываем преступников. Мы награждаем альтруистов. Мы строим планы на будущее и претворяем их в жизнь. Мы обещаем и ожидаем исполнения данного слова. Всё это шито белыми нитками, но, когда каждый уверует в то, что действия ближних — это результат свободного выбора, и будет соответственно относиться к правам и обязанностям, исходным результатом станет цивилизация.
Она легко повела плечом, устремив свой взор далеко за горизонт и о чем-то глубоко задумалась. Когда же заговорила, голос ее звучал отдаленно, словно сейчас она находилась далеко, ее отсутствие ощущалось даже физически, хотя он мог поклясться, что во всех подробностях мог рассмотреть ее лицо, которое было так близко.
— Что же сказать? Ты решил, что сможешь осилить мой водоем, но кое-что пропустил. Да, я не просто море, я — океан. Можешь смеяться, но это так. Рано или поздно ты поймешь это. Более того, я не галактика, а вселенная. Ты когда-нибудь слышал о людях, которые смогли покорить океан или завоевать вселенную?
— Я буду первооткрывателем!
— Нет, — она усмехнулась, — не будешь. В конечном итоге, я проникну своими корнями так глубоко в твое сознание и сердце, что ты просто будешь задыхаться от нехватки меня и требовать добавки, пока не насытишься мною полностью. Но этого никогда не произойдет. Нет, не потому что я так уверена в своих силах, — улыбнувшись, она тяжело выдохнула, — по другой причине. Проще говоря, тебе не удастся обуздать мой океан, просто потому что ты не учел того, что он полон не воды, а огня, в таком же изобилии, как моя вселенная полна вольфрама и слез тех, кому я разбила сердце.
Постpоение какого-либо общества в условиях России — дело глубоко безнадежное, и наша истоpия служит неопpовеpжимым тому свидетельством. В свое вpемя мы, как явствует из трудов Сергея Михайловича Соловьева, не смогли достpоить феодализм; попытки постpоения капитализма кончились Октябpьской pеволюцией; кpах стpоительства коммунизма пpоизошел на наших глазах. Истоpики утвеpждают также, что Дpевняя Русь каким-то обpазом миновала pабовладельческий пеpиод, из чего мы имеем пpаво вывести заключение, что и эта фоpмация была нами пpосто-напpосто недостpоена. Чем окончится вновь начатое постpоение капитализма, догадаться несложно.
Cлайд с цитатой