Безнадёжно — это когда на крышку гроба падает земля. Остальное можно исправить.
8.00
Безнадежное дело — единственное, за которое стоит бороться.
Джейсон Стэтхэм
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатой— ... Даже если такого понятия, как собственная воля, в природе не существует, мы всё равно должны обращаться друг с другом так, будто она есть, чтобы сохранить общество, в котором живём. Потому что иначе каждый раз, когда кто-нибудь совершит нечто ужасное, ты не сможешь наказать его. Он ничего не мог с собой поделать — его гены, окружающая среда или сам Господь заставили его так поступить. И каждый раз, когда кто-то поступит благородно, ты не сможешь склониться перед ним, потому что и он всего марионетка. А если ты считаешь, что все вокруг марионетки, так чего ж с ними разговаривать? Зачем стремиться куда-то, что-то создавать, раз все твои замыслы, твои создания, мечты или грёзы — всего лишь сценарий, вложенный в тебя твоим кукольником.
— Безнадёжность, — подвёл итог Миро.
— Поэтому мы принимаем самих себя и всех окружающих за созданий, обладающих собственной волей. Мы обращаемся друг с другом, будто нами движет возникшее в уме намерение, а не какой-то неведомый творец. Мы наказываем преступников. Мы награждаем альтруистов. Мы строим планы на будущее и претворяем их в жизнь. Мы обещаем и ожидаем исполнения данного слова. Всё это шито белыми нитками, но, когда каждый уверует в то, что действия ближних — это результат свободного выбора, и будет соответственно относиться к правам и обязанностям, исходным результатом станет цивилизация.
Она легко повела плечом, устремив свой взор далеко за горизонт и о чем-то глубоко задумалась. Когда же заговорила, голос ее звучал отдаленно, словно сейчас она находилась далеко, ее отсутствие ощущалось даже физически, хотя он мог поклясться, что во всех подробностях мог рассмотреть ее лицо, которое было так близко.
— Что же сказать? Ты решил, что сможешь осилить мой водоем, но кое-что пропустил. Да, я не просто море, я — океан. Можешь смеяться, но это так. Рано или поздно ты поймешь это. Более того, я не галактика, а вселенная. Ты когда-нибудь слышал о людях, которые смогли покорить океан или завоевать вселенную?
— Я буду первооткрывателем!
— Нет, — она усмехнулась, — не будешь. В конечном итоге, я проникну своими корнями так глубоко в твое сознание и сердце, что ты просто будешь задыхаться от нехватки меня и требовать добавки, пока не насытишься мною полностью. Но этого никогда не произойдет. Нет, не потому что я так уверена в своих силах, — улыбнувшись, она тяжело выдохнула, — по другой причине. Проще говоря, тебе не удастся обуздать мой океан, просто потому что ты не учел того, что он полон не воды, а огня, в таком же изобилии, как моя вселенная полна вольфрама и слез тех, кому я разбила сердце.
За плечи – крыла, и – на голову с ног.
Их в небо влечёт неизвестная сила.
Вплетающий солнце в терновый венок,
Какая надежда тебя укусила?
Не выпит печали последний стакан,
Но снова живётся легко и красиво.
О ты, безоглядно поверивший снам,
Какая надежда тебя укусила?
Случалось и прежде
поверить надежде...
Холодно бродить по свету,
Холодней лежать в гробу.
Помни это, помни это,
Не кляни свою судьбу.
Беспощадными должны быть те ураганы, что заставляют просить душевного покоя у пистолетного дула.
Уника пела погребальную песню себе самой. То был свадебный напев, который ей никогда не споют. Песня о радости, которая ей не досталась.
Уже над самой головой пронёсся хищный смерч, ударил в лицо воздухом, взвихрил волосы. Уника не смотрела. Когда её убьют, она это и так узнает. Уника пела погребальную песню о счастье жить на родном берегу среди родных людей, о великом чуде – знать, что ты не одинок, что предки берегут тебя из давнего прошлого, а в грядущем ждут потомки. Уника пела колыбельную нерождённому сыну.
Осень. Веет прохладой. Воздух послушен, тих,
листья, как звездопадом, снова слетают с клёна.
Ты не со мной. Не рядом. Ты обнимаешь других…
Нет для меня ни жеста, ни улыбки, ни слова.
Я обнимала сердцем. Сделала, что могла.
Грела, ждала, шептала… Даже почти кричала!
Ты не услышал. Что же… Кончились все слова.
А ведь верилось в счастье… Только тебе не надо.