Иар Эльтеррус. Отзвуки Серебряного Ветра. Мы - будем! Выбор

— Тогда что, по-твоему, гуманизм?

— Прежде всего — доброта во взаимоотношениях.

— А если человек не желает быть добрым, то его надо уничтожить? — ехидно поинтересовался Учитель.

— Нет, — возмутился Илар. — Но держаться от него лучше подальше.

— Это если есть такая возможность. А если нет? Что тогда? Ведь он — отрицательный пример для множества других. Все-таки уничтожить?

— Нет, — повторил Командор.

— А чем занимались вы? Не припомнишь, часом?

— Уничтожали... Но ведь мы чистили только самую гнусь, убивающую, пытающую и так далее. Неужели таких не нужно останавливать?

— Нужно. Но не так. Вот в этом парадоксе, кстати, и заключена фальшь идеи гуманизма, как такового. «Между собой мы добры, но если кто-нибудь не хочет принимать и понимать нашей доброты, то мы его убьем...» В разных мирах в разные времена люди приходили к гуманизму, но в нем всегда присутствовала эта вот гнусная деталь, превращая гуманизм в антигуманность.

0.00

Другие цитаты по теме

Но в конце концов лучше писать самые дикие нелепицы, чем отправить на виселицу хоть одного человека.

Чтобы быть истинно добрым, человек должен обладать живым воображением, он должен уметь представить себя на месте другого. Воображение — лучшее орудие нравственного совершенствования.

Доброта – это не тон, и не специально подобранные слова. Если дети чувствуют в широком эмоциональном диапазоне своего наставника, как он глубоко переживает и радости и огорчения, и тревогу, и возмущение, правдивость своего наставника, — это и есть настоящая доброта.

Вкладывайте в заботу, не в убийство.

Тот, кто добр, — свободен, даже если он раб;

тот, кто зол, — раб, даже если он король.

— Почему многие добрые люди не видят своих качеств?

— Добро — это страдание. Сие, обличённые в белые одежды, — они от страдания. А когда страдаешь, тут не до анализа своих качеств. Страдающего не тянет к зеркалу.

Убивать – значит сеять зубы дракона. Я верю, что это так. Я свято верю в это.

Мне кажется, что никакой человек, убивавший людей, не может быть образцом. Даже во время войны. Даже во время защиты своей страны. Понять его можно, а считать его моделью для подражания – нет. Любое убийство, даже вынужденное – это всегда трагедия, а не предмет для гордости. Человечество уже давно должно пройти эту стадию – гордиться количеством убитых врагов.

Когда ты будешь играть доброго, — ищи, где он злой, а в злом ищи, где он добрый.

Быть справедливым и беспощадным намного тяжелее, чем быть добреньким, покладистым и всепрощающим...