Иар Эльтеррус. Отзвуки Серебряного Ветра. Мы - будем! Выбор

— Тогда что, по-твоему, гуманизм?

— Прежде всего — доброта во взаимоотношениях.

— А если человек не желает быть добрым, то его надо уничтожить? — ехидно поинтересовался Учитель.

— Нет, — возмутился Илар. — Но держаться от него лучше подальше.

— Это если есть такая возможность. А если нет? Что тогда? Ведь он — отрицательный пример для множества других. Все-таки уничтожить?

— Нет, — повторил Командор.

— А чем занимались вы? Не припомнишь, часом?

— Уничтожали... Но ведь мы чистили только самую гнусь, убивающую, пытающую и так далее. Неужели таких не нужно останавливать?

— Нужно. Но не так. Вот в этом парадоксе, кстати, и заключена фальшь идеи гуманизма, как такового. «Между собой мы добры, но если кто-нибудь не хочет принимать и понимать нашей доброты, то мы его убьем...» В разных мирах в разные времена люди приходили к гуманизму, но в нем всегда присутствовала эта вот гнусная деталь, превращая гуманизм в антигуманность.

0.00

Другие цитаты по теме

Когда человек совершает тот или иной нравственный поступок, то он этим еще не добродетелен; он добродетелен лишь в том случае, если этот способ поведения является постоянной чертой его характера.

Но в конце концов лучше писать самые дикие нелепицы, чем отправить на виселицу хоть одного человека.

Вкладывайте в заботу, не в убийство.

Чтобы быть истинно добрым, человек должен обладать живым воображением, он должен уметь представить себя на месте другого. Воображение — лучшее орудие нравственного совершенствования.

Доброта – это не тон, и не специально подобранные слова. Если дети чувствуют в широком эмоциональном диапазоне своего наставника, как он глубоко переживает и радости и огорчения, и тревогу, и возмущение, правдивость своего наставника, — это и есть настоящая доброта.

Тот, кто добр, — свободен, даже если он раб;

тот, кто зол, — раб, даже если он король.

Все говорили, что он слишком добр. Как можно быть слишком добрым?

Убивать – значит сеять зубы дракона. Я верю, что это так. Я свято верю в это.

Обычных врагов не обязательно убивать, они умрут сами, потому что они не вечны. Но, несмотря на то, что мы это знаем, когда мы гневаемся, мы хотим их убить. Наши истинные враги — это наши собственные омрачения, а также омрачения других людей. А в убийстве людей, нет никакого героизма: это все равно что убивать покойников. Рано или поздно все они умрут сами.

Мне кажется, что никакой человек, убивавший людей, не может быть образцом. Даже во время войны. Даже во время защиты своей страны. Понять его можно, а считать его моделью для подражания – нет. Любое убийство, даже вынужденное – это всегда трагедия, а не предмет для гордости. Человечество уже давно должно пройти эту стадию – гордиться количеством убитых врагов.