Тоска по человеку — это только самое начало скорби.
Одни люди — пунктирные линии, а другие — пункты назначения. Одни люди приводят тебя куда-то, а другие — это просто некое место бытия, вещь в себе. Но невозможно заставить пунктирную линию превратиться в место назначения. Жизнь не так устроена.
Полагаю, в этом смысле все расставания похожи друг на друга: либо живёшь в прошлом, состоящем из старых толстовок и вопросов, на которые не можешь найти ответ, — либо отказываешься определять себя тем, что уже переросла.
Это самое трудное, когда заводишь новых друзей и выделяешь им местечко в сердце: приходится «не иметь ничего против», когда они скажут, что им пора уйти.
Долгие муки проходит душа, пока годами, иногда десятилетиями, камень за камнем, медленно воздвигает свой могильный холмик, сама в себе приходит к чувству вечной потери, смиряется перед силой произошедшего.
Я хотела быть своей среди своих. Когда растёшь, всё твоё существование сосредоточено на этом.
Как много из того, что думаешь и хочешь сказать другому человеку, никогда не просачивается в реальную жизнь.
Когда кого-то теряешь, когда кого-то недостает, ты больше всего страдаешь от того, что человек этот превратился в нечто воображаемое, нечто нереальное. Но твоя тоска по нему – вовсе не воображаемая. И потому ты вынужден цепляться за свою тоску.
Возможно, мы никогда не перестаем сводить всё, что делаем, говорим и во что верим, к этому единственному утверждению: я хочу быть частью чего-то.
Смерть приходит не со старостью, а с опустошением, тогда, когда умирает радость, рождается печаль, когда умирает счастье и рождается тоска – тогда ты становишься палачом собственной жизни.
Возможно, мы никогда не перестаем сводить всё, что делаем, говорим и во что верим, к этому единственному утверждению: я хочу быть частью чего-то.
Cлайд с цитатой