Стыд — это страх честности перед позором.
Нет ничего страшного в том, что ты стыдишься своих поступков, – если ты остался жив, чтобы испытать это чувство.
Стыд — это страх честности перед позором.
Нет ничего страшного в том, что ты стыдишься своих поступков, – если ты остался жив, чтобы испытать это чувство.
— У каждого — свой скелет в шкафу, как говорится. Поверь моему опыту, Харли, он может загнать тебя в гроб из страха и стыда. Но после того, как ты меня раскрыла, я освободился. Да, мне стыдно, меня, наверное, уволят, а больше у меня забирать нечего. И это вдохновляет меня делать то, что я всегда хотел, быть тем, кем всегда хотел.
— Тогда не буду мешать.
— Я серьезно, Харли. Правда ранит, но и исцеляет. Смотрю я на тебя, а ведь ты носишь в себе весь этот гнев, напряжение и страх... Твой скелет в шкафу тебя отравил. Но ничего, скоро я тебя исцелю.
— Болел.., болел, да и очень странной болезнью. Когда я вышел из суда, меня вдруг охватила боязнь людей и стыд... Мне стыдно было показаться им на глаза... Вы знаете, что портреты всех участников судебного процесса печатались во многих газетах. И мне казалось, что каждый встречный, каждый проезжающий извозчик, даже мальчишки указывают на меня пальцами и говорят: «Вот человек, лишенный братом наследства за неблаговидный поступок!» И так как никто не знал, в чем состоит этот неблаговидный поступок, то каждый мог думать, что ему угодно: может быть, я совершал подлоги — делал на векселях подписи брата, а может быть, и покушался отравить его. И я бежал... — Старик вздохнул. — Да, я много пережил горьких минут, фрейлейн...
Если, взглянув на свои поступки, видишь, что стыдиться нечего, то отчего же ещё можно печалиться и испытывать страх?
Любовь к отечеству, стыд и страх поношения суть средства укротительныя и могущия воздержать множество преступлений.
Где с белым цветом алый слит,
Там спрятан грех под маску:
Ведь щеки женщин страх белит,
А стыд бросает в краску.
И где тут стыд, и где тут страх -
Уразумей, поди ты;
Ведь от рожденья на щеках
У них два цвета слиты.
Отец мой не знает страха, и я тоже бояться не стану; или по крайней мере бояться стану, но страха не выкажу.
Ночь, как слеза, вытекла из огромного глаза
И на крыши сползла по ресницам.
Встала печаль, как Лазарь,
И побежала на улицы рыдать и виниться.
Кидалась на шеи — и все шарахались
И кричали: безумная!
И в барабанные перепонки вопами страха
Били, как в звенящие бубны.