А любовь — это яд.
А любовь — это ад,
Где сердца наши вечно горят.
И кто виноват, что играют плохие актеры,
Что даже иллюзии счастья тебе ни один не дает,
Что бледное тело твое терзают, как псы, сутенеры,
Что бедное сердце твое превращается в лед.
Ты – злая принцесса, убившая добрую фею,
Горят твои очи, и слабые руки в крови.
Ты бродишь в лесу, никуда постучаться не смея,
Укрыться от этой, тобою убитой любви.
И кто виноват, что играют плохие актеры,
Что даже иллюзии счастья тебе ни один не дает,
Что бледное тело твое терзают, как псы, сутенеры,
Что бедное сердце твое превращается в лед.
Но нет воды, все высохло до дна.
Изглодан хлеб, изжевана любовь,
взамен нее невидимые прутья
и в клетке дрессированная сучка
на пару с рукоблудом павианом,
а что пожрал — тебя же пожирает,
и в жертве обретаешь палача.
Растоптанные дни, газетный мусор
угар ночей, раскупоренных наспех
и галстук поутру скользит удавкой:
«Не злобься, клоп, ползи, встречай зарю…»
Пустынен мир, и нет конца пустыне
и рай закрыт, и ни души в аду.
Какое мне дело, что ты существуешь на свете,
Страдаешь, играешь, о чем-то мечтаешь и лжешь,
Какое мне дело, что ты увядаешь в рассвете,
Что ты забываешь о свете и счастья не ждешь.
Какое мне дело, что все твои пьяные ночи
Холодную душу не могут мечтою согреть,
Что ты угасаешь, что рот твой устало-порочен,
Что падшие ангелы в небо не смеют взлететь.
... не позволяйте себе влюбляться. Любовь — яд. Стоит вам влюбиться — и вы больше не хозяйка своей жизни, все ваши мысли, ваше сердце принадлежат другому человеку. Любовь угрожает самому вашему существованию. Вы идете на всё, чтобы сохранить того, кто вам мил, и не видите приближающейся опасности. Между тем эта необъяснимая дьявольская выдумка под названием любовь постепенно стирает всё, что было вами, и оставляет вместо вас существо, которое желал бы видеть предмет ваших чувств.
Какое мне дело, что ты заблудилась в дороге,
Что ты потеряла от нашего счастья ключи.
Убитой любви не прощают ни люди, ни боги.
Аминь. Исчезай. Умирай. Погибай и молчи.
И Достоевский... Как будто сто казней,
Сто смертных казней, и ночь, и туман...
Ночь, и туман, и палач безотказный
Целую вечность сводили с ума.
Кто разгадает, простит и оплачет
Тайну печальную этой судьбы?
Смелость безумную мыслить иначе:
Ад — это есть невозможность любви.
Слишком большой, он не просит спасенья.
Скрыла лицо его облака тень.
Он уже знает, что смерть совершенна
И безобразна в своей наготе.
Но нет воды, все высохло до дна.
Изглодан хлеб, изжевана любовь,
взамен нее невидимые прутья
и в клетке дрессированная сучка
на пару с рукоблудом павианом,
а что пожрал — тебя же пожирает,
и в жертве обретаешь палача.
Растоптанные дни, газетный мусор
угар ночей, раскупоренных наспех
и галстук поутру скользит удавкой:
«Не злобься, клоп, ползи, встречай зарю…»
Пустынен мир, и нет конца пустыне
и рай закрыт, и ни души в аду.
И тот, кто идёт без любви хоть минуту, на похороны свои он идёт, завёрнутый в собственный саван.
Cлайд с цитатой