Еще пышней и бесшабашней
Шумите, осыпайтесь, листья,
И чашу горечи вчерашней
Сегодняшней тоской превысьте.
Еще пышней и бесшабашней
Шумите, осыпайтесь, листья,
И чашу горечи вчерашней
Сегодняшней тоской превысьте.
Я скользнул взглядом в окно, где догорал закат ранней осени. Красно-желтый столб света, как на пожаре. Мир за стеклом был объят пламенем, которое никто не замечал. Как странно, но иногда приходится осознавать, что даже твои отношения не идеальны. Почему я подумал об этом сейчас? Просто моя женщина богиня секса, любви и самый заботливый человек, каких я только знаю, но почему тогда…даже она не увидела бы то, что сейчас вижу я.
Соль белых чернил из глаз на холодных, заплаканных стёклах,
Забудь, что мы были вдвоём, -
Ведь теперь мы одни,
Сожги наши сны, осень!
Перебирая воспоминания, боюсь наткнуться на такие, от которых на меня накатывает тоска.
«Да, да, да...» — извиваясь в излуке,
нам шептала вода.
«Да, да, да...» — там не будет разлуки,
где любовь навсегда.
«Да, да, да...» Рвать живое на части -
нету боли больней.
Уходило в песок мое счастье
вместе с жизнью твоей.
«Да, да, да...» Разбивается оземь
дождевая вода.
Ты ведь слышишь, о чём эта осень
плачет, милая? Да?
Под белым полотном бесплотного тумана,
Воскресная тоска справляет Рождество;
Но эта белизна осенняя обманна -
На ней ещё красней кровь сердца моего.
Ему куда больней от этого контраста -
Оно кровоточит наперекор бинтам.
Как сердце исцелить? Зачем оно так часто
Счастливым хочет быть — хоть по воскресным дням?
Каким его тоску развеять дуновеньем?
Как ниспослать ему всю эту благодать -
И оживить его биенье за биеньем
И нить за нитью бинт проклятый разорвать?
Нигде нет вечно светлых дней,
Везде тоска, везде истома,
И жизнь для памяти моей -
Листки истертого альбома.
Разгул — с отравленным вином,
Любовь — с поддельными цветами,
Веселье — с золотым ярмом,
И лесть — с змеиными устами...
Скажите ей, что я ушёл,
И что не смог её дождаться.
Лишь октября зажёг костёр,
Чтобы хоть как-то попрощаться.