Ты в комнату войдёшь — меня не будет,
Я буду в том, что комната пуста.
Ты в комнату войдёшь — меня не будет,
Я буду в том, что комната пуста.
Наложить на себя руки можно всего по двух причинам. Первая — стремление убежать от чего-то или к чему-то. В этом есть рациональное зерно: если человек мучается от невыносимой боли, отчаяния или духовных метаний и нет ни малейшей надежды на излечение, то, возможно, есть смысл избрать уход в небытие. Но не очень-то разумно убить себя в надежде на лучшую жизнь или на обогащение гаммы своих чувств опытом смерти. Испытать смерть нельзя. Я не уверена даже, что можно испытать процесс умирания. Испытать можно лишь приготовление к смерти, но даже это лишено смысла, ибо впоследствии такой опыт не пригодится. Если после смерти нас ждет какая-то иная жизнь, мы все скоро в этом убедимся. Если же нет, то нам уже не представится возможности пожаловаться, что нас надули. Люди, верящие в загробную жизнь, вполне в ладу с разумом. Лишь им не суждено испытать последнее разочарование.
Смерти не нужны причины, ей достаточно просто повода. Смерть — это пустота. Разве может быть причина у пустоты?
Пустыня... Замело следы
Кружение песка.
Предсмертный хрип: «Воды, воды...»
И — ни глотка.
В степных снегах буран завыл,
Летит со всех сторон.
Предсмертный хрип: «Не стало сил...»—
Пургою заметен.
Пустыни зной, метели свист,
И вдруг — жилье во мгле.
Но вот смертельно белый лист
На письменном столе...
Мы и не поняли, что прошли сутки без парня в очках. А потом пройдёт ещё один день. И ещё... И в какой-то момент рана затянется. Именно тогда, в ту самую секунду, жизнь полностью потеряет смысл, ведь нет ничего страшнее, чем осознание правды. А правда состоит в том, что все мы исчезаем. И про нас забывают. Мы превращаемся в пустоту. Да, мы рвём глотку, стремимся, любим и заботимся, но потом, не сразу, но когда-то, в какой-то день, в какую-то минуту, мы перестаём что-либо значить.
Вопрос о том, что ожидает нас после смерти, так же бессмыслен, как вопрос, что ожидает Арлекина после костюмированного бала. Его ничего не ожидает, потому что Арлекин существует только как маска. Мне кажется, что правильнее говорить о том, что нас что-то ожидает в жизни. А смерть — это пробуждение от жизни. Но пробуждаемся от нее не мы, потому что мы сами — такая же точно иллюзия, как и все, что нас окружает. Умирая, мы просыпаемся от того, что считали собой. Кстати, в дневнике Льва Николаевича Толстого описан потрясающий сон на эту тему.
О, тоска! Через тысячу лет
Мы не сможем измерить души:
Мы услышим полет всех планет,
Громовые раскаты в тиши...
Рождаемых число ряды усопших множит,
Бессмертной жизнью тешится мечта.
3а гробом жизни нет и быть её не может,
Идёт за жизнью смерть, за смертью пустота.
Воскреснуть мёртвому природа не поможет,
Она и без того по горло занята.
Всевышний Аллах дал вам этот мир только для того, чтобы вы просили у него жизнь будущую. Аллах не дал вам этот мир для того, чтобы вы к нему привязались. Эта жизнь проходящая, а последующая за ней, жизнь вечная. Всегда ставьте жизнь вечную превыше, чем этот проходящий мир. Пусть этот мир не обольстит вас, не закроет глаза ваши, чтобы скрыть от вас жизнь вечную, ибо этот мир преходящий, путь который ведет к Аллаху.
— Привет, сын.
— Отец?
— Привет, Джек.
— Я не понимаю, ты погиб.
— Да.
— Тогда как ты оказался здесь?
— А как ты здесь оказался?!
— Я тоже погиб?! Ты настоящий?
— Да, как и ты, как и то, что с вами произошло и все эти люди в церкви.
— Они тоже все погибли?
— Все мы когда-нибудь умираем, сын, кто-то раньше, кто-то позже.
— Но почему они сейчас все здесь?
— Здесь нет понятия «сейчас».
— Где мы отец?
— Вы все создали это место, чтобы найти друг друга. Самой важной частью твоей жизни было то время, что ты провел с этими людьми, поэтому вы все здесь, ты нуждаешься в этих людях, они все нуждаются в тебе.
— Для чего?
— Чтобы вспомнить,cмириться...