Пустыня... Замело следы
Кружение песка.
Предсмертный хрип: «Воды, воды...»
И — ни глотка.
В степных снегах буран завыл,
Летит со всех сторон.
Предсмертный хрип: «Не стало сил...»—
Пургою заметен.
Пустыни зной, метели свист,
И вдруг — жилье во мгле.
Но вот смертельно белый лист
На письменном столе...
Мы и не поняли, что прошли сутки без парня в очках. А потом пройдёт ещё один день. И ещё... И в какой-то момент рана затянется. Именно тогда, в ту самую секунду, жизнь полностью потеряет смысл, ведь нет ничего страшнее, чем осознание правды. А правда состоит в том, что все мы исчезаем. И про нас забывают. Мы превращаемся в пустоту. Да, мы рвём глотку, стремимся, любим и заботимся, но потом, не сразу, но когда-то, в какой-то день, в какую-то минуту, мы перестаём что-либо значить.
Смерти не нужны причины, ей достаточно просто повода. Смерть — это пустота. Разве может быть причина у пустоты?
«Смерть» — это пустота. Как куклы. Если ты подходишь слишком близко, она притягивает тебя...
Не беда, что жизнь ушла,
Не беда, что навсегда,
Будто я и не жила,
А беда, что без следа,
Как в песок вода.
... И вы уж мне поверьте,
Что жизнь у нас одна,
И слава после смерти
Лишь сильным суждена.
Не та пустая слава
Газетного листка,
А сладостное право
Опережать века.
Мама умерла вчера, вчера много лет назад. Знаешь, больше всего меня поразило на следующий день после ее ухода, что дома по-прежнему стояли на своих местах по краям улиц, машины ездили как ни в чем не бывало и что люди шли, как будто знать не знали, что мой собственный мир вдруг исчез. Я-то узнал это по безмолвной пустоте, в которую провалилась моя жизнь. Вдруг стихли все шумы, словно в одну минуту звезды разлетелись вдребезги или потухли.
Меня страшила не сама смерть, а то, что приходит после, — не рай и не ад, а бессонное сознание, потерявшее форму. И я когда-то окажусь нигде, стану ничем.
Cлайд с цитатой