Полюбите меня немножко.
Вы умеете говорить. Я уже забыла, как говорят в городе молодые люди.
Полюбите меня немножко.
В любви всегда кто-то один в конце концов заставляет другого страдать и, что лишь иногда, очень редко роли меняются.
И я представила себе этот окончательный разрыв в виде письма Люку, изящного, благородного, объясняющего ему, что все кончено. Но письмо интересовало меня лишь в той мере, в какой его изящество и благородство снова приводили меня к Люку. Едва я мысленно пускала в ход это жестокое средство и порывала с Люком, как немедленно начинала думать о примирении.
Это смешно пытаться наглядно объяснить, что существуют некие силы, скрещение потоков сил и потоков слабостей, но если это можно просто описать, тогда всё относительно безобидно.
На дне я заметила вдруг восхитительную раковину — розовую с голубым. Я нырнула за ней и до самого обеда не выпускала её из рук, гладкую, обкатанную. Я решила, что это мой талисман и я буду хранить его до конца лета. Не знаю, как это вышло, что я её не потеряла, хотя всегда всё теряю. Сейчас я держу её в руке, розовую, тёплую, и мне хочется плакать.
Мало того, что он меня мучит, ему, видите ли, нужно ещё скорбеть о том, что я мучусь!
И я поняла, что куда больше подхожу для того, чтобы целоваться на солнце с юношей, чем для того, чтобы защищать диссертацию...