And though you're still with me
I’ve been alone all along
And though you're still with me
I’ve been alone all along
— Чувак! Я не завожу отношения, потому что не хочу обсуждать, что у нас будет на ужин каждый вечер! Ведь когда я один, я могу просто сидеть на диване и есть всё, что захочу!
— Но, чувак, когда у тебя нет девушки, это же так уныло! Разве тебе не одиноко?!
— У меня есть друзья.
— А почему у тебя нет подружки?
— Не знаю.
— Ты голубой?
— Нет! Есть кое-кто... Я о ней часто мечтаю.
— Выдуманная что ли?
— Нет, настоящая, живая девушка.
— И в чём проблема?
— Не знаю... Я так много всего хочу ей сказать. Про то, что я вижу, как ей одиноко, даже когда никто не видит. Потому что знаю, каково это — быть потерянным, одиноким и незаметным.
— Саймон, желаемого нужно добиваться! Если бы я так влюбился, я бы сломал эту стену.
— Я пытался с ней разговаривать, но я не знаю, как быть с самим собой. Меня словно нет в моём собственном теле. Словно.. словно через меня можно стены руками потрогать. И я не понимаю, кем я хочу быть, и кто я на самом деле есть. Я знаю, что говорю с ней, но не могу сделать то, что нужно. Я как Пиноккио, деревянный мальчик — ненастоящий. Это меня убивает.
С тех пор мама взяла в дом двух собак и кошку, так что, сами понимаете... С такими зверинцем найти приличного мужика... «Миссия невыполнима!»
Раз не ладится в отношениях, возьми и разрушь их. Если одиночками станут все, не будет ни драк, ни конфликтов.
Жизнь выкристаллизовывается в шаблоны, которые становятся капканами и паутиной. Люди хотят познать друг друга в их первичной «сути» или «форме» и выработать соответствующий ритм. Им очень трудно признать изменения в любимом существе, увидеть становление личности. Но даже если такое случается, все равно невыносимо трудно изменить ритм. Сильные обречены быть сильными, слабые – слабыми. Мутация – болезненный процесс. Попытки бегства случались часто, это было бегство вслепую, бегство от мертвых отношений, фальшивых отношений, фальшивых ролей, иногда даже от своего глубоко запрятанного «я», потому что самое трудноодолимое препятствие заключено в признании его. Вся наша эмоциональная история напоминает историю паука и мухи с дополнительным трагическим содержанием, потому что муха помогает плести паутину. Нередки преступления. В отчаянии люди разворачиваются на сто восемьдесят градусов и убивают друг друга. Определить причину преступления и поймать преступника невозможно. Потому что нет очевидной жертвы. Это всегда похоже на самоубийство.
Никакие отношения не могут уничтожить изоляцию. Каждый из нас одинок в существовании.
И ее губы – раковины, лепестки роз, скорпионьи хвосты, – слово «да» никогда не слетало с этих губ, зато «нет»… «Нет» засунуто за щеку подобно долгоиграющему леденцу. Который она посасывает с тех самых пор, как на ведущей к ней лестнице стали появляться жалкие типы, похожие на меня.
Ну и ладно. Потом ночью отвечу что-то вроде: «Прости, батарея села», или: «Кажется, я был вне зоны доступа», и порядок. После такого ответа тебя не в чем будет винить. Знаю по себе. Ещё в средней школе, набравшись смелости переписываться с девушками, я получал такой ответ в сорока процентов случаев. Кстати, в тридцати процентов я вообще не получал ответа, а ещё в тридцати отвечал какой-то иностранец по имени Мейлер Таймон.
Только глаза.
Глаза не умеют себя вести как надо. У глаз нет этикета. Глазам необязательно соблюдать приличия.