— Но как можно любить лгуна?
— Не знаю. Но, к счастью, оказывается, можно. Иначе в мире было бы очень немного любви.
— Но как можно любить лгуна?
— Не знаю. Но, к счастью, оказывается, можно. Иначе в мире было бы очень немного любви.
Есть много людей, которые даже и не заметили бы, что лишились головы, — настолько невелико ее содержимое.
Болтуны серьезные соперники, когда речь идет о популярности у масс. Массы понимают тех, кто занимается болтовней. Тех, кто занимается делом, они не понимают. Я имею в виду то дело, которым заняты мы с вами, — работу мысли.
Независимость! Это кощунственная выдумка буржуазии. Мы все зависим друг от друга, все живые люди.
Ты права: такой вещи, как ничто, не может быть — могут быть только вещи, которых мы не видим.
Я тогда думала, что для других девочек иметь сестру — все равно что стоять перед мутноватым зеркалом и видеть в нем свое собственное прошлое, саму себя, только с вариациями.
С восходом солнца людская близость испаряется; ночью человек незащищен и восприимчив, но это исчезает вместе с луной и звездами.
Мне страшно всегда жить наедине с самим собой. Тебя я люблю, себя — нет. Мне хочется быть иным, лучшим, чем сейчас, хочется вновь и вновь начинать все сначала, меняясь, как змея меняет кожу. Я сам себе надоел. И тем не менее вынужден оставаться собой не день, не месяц, на всегда. Мысль об этом ужасает меня.
— Вы потому этим и занимаетесь? Чтобы не остаться в одиночестве?
— А разве, по большому счету, не это движет всеми людьми?