Варлам Шаламов. Колымские рассказы

Все человеческие чувства – любовь, дружба, зависть, человеколюбие, милосердие, жажда славы, честность – ушли от нас с тем мясом, которого мы лишились за время своего продолжительного голодания. В том незначительном мышечном слое, что еще оставался на наших костях, что еще давал нам возможность есть, двигаться, и дышать, и даже пилить бревна, и насыпать лопатой камень и песок в тачки, и даже возить тачки по нескончаемому деревянному трапу в золотом забое, по узкой деревянной дороге на промывочный прибор, в этом мышечном слое размещалась только злоба – самое долговечное человеческое чувство.

0.00

Другие цитаты по теме

Часто кажется, да так, наверное, оно и есть на самом деле, что человек потому и поднялся из звериного царства, стал человеком, то есть существом, которое могло придумать такие вещи, как наши острова со всей невероятностью их жизни, что он был физически выносливее любого животного. Не рука очеловечила обезьяну, не зародыш мозга, не душа – есть собаки и медведи, поступающие умней и нравственней человека. И не подчинением себе силы огня – все это было после выполнения главного условия превращения. При прочих равных условиях в свое время человек оказался значительно крепче и выносливей физически, только физически. Он был живуч как кошка – эта поговорка неверна. О кошке правильнее было бы сказать – эта тварь живуча, как человек.

В определённый момент тебе становится так хорошо, что забываешь, что забываешься.

— Отчего же расстаются даже любящие друг друга?

— Человек — самое слабое звено в цепочке отношений. Зачастую он гораздо слабее своих чувств.

Чем дольше люди живут на земле, тем менее свободными и радостными они себя ощущают. По мере того, как они продвигаются во времени — и накапливают опыт, имущество, отношения, ответственность и веру в беспомощность — тем дальше и дальше большинство из них отходит от своего истинного, естественного состояния бытия.

Чаще всего мы раним других в то место, или близко к тому месту, куда ранили нас самих.

Люди с тонкой душевной организацией слишком многое видят и поэтому никогда не могут дать прямой ответ.

В сутках двадцать четыре часа, а вершины своей чувство достигает лишь в редкие минуты.

Я внезапно осознал, насколько сомнительными были мои измышления на социально-бытовую тематику. Как и большинство людей, я испытываю подсознательное чувство вины по отношению к стоящим внизу, зависть к находящимся выше и неизбежное чувство угнетенности системой вообще.

Очевидно, дневальному казалось зазорным мыть самому полы – хотя бы и пять минут в день, когда он в силах нанять себе работягу. Это свойство, присущее русским людям, Андреев наблюдал и на прииске. Даст начальник на уборку барака дневальному горсть махорки: половину махорки дневальный высыплет в свой кисет, а за половину наймет дневального из барака пятьдесят восьмой статьи. Тот, в свою очередь, переполовинит махорку и наймет работягу из своего барака за две папиросы махорочных. И вот работяга, отработав двенадцать – четырнадцать часов в смену, моет полы ночью за эти две папиросы. И еще считает за счастье – ведь на табак он выменяет хлеб.

Самое глубокое, самое искреннее желание — это желание быть кому-нибудь близким.