В определённый момент тебе становится так хорошо, что забываешь, что забываешься.
Трудно быть только знакомым человека, о котором ты знаешь, что он без колебаний отдаст тебе, если в этом будет необходимость, собственную почку.
В определённый момент тебе становится так хорошо, что забываешь, что забываешься.
Трудно быть только знакомым человека, о котором ты знаешь, что он без колебаний отдаст тебе, если в этом будет необходимость, собственную почку.
Переживания – это самое важное. Только ради переживаний и стоит жить. И ради того, чтобы потом можно было о них кому-то рассказать.
Людям хочется иногда расстаться, чтобы иметь возможность тосковать, ждать и радоваться возвращению.
До сих пор он никому так подробно не описывал свои страдания. Не хотел. Да и потребности не было. Отец и так все знал без слов, а другие... Другие просто не имели значения. А вот ей он захотел рассказать всё. Каждую подробность. Про каждую слезинку. И он сделал это. Почему? Потому что она далеко и не увидит слёз? Или потому что больше нет никого другого, чтобы рассказать, а рассказать страшно хочется? А может это чистой воды эгоизм? Желание поделиться с кем-нибудь печалью прошлого и тем самым уменьшить её бремя? А может, она теперь так много для него значит, так важна, настолько настроена с ним в резонанс и настолько достойна доверия, что он уже не опасается даже такого уровня близости? И это тоже. Но, пожалуй, тем дело не кончается.
Все человеческие чувства – любовь, дружба, зависть, человеколюбие, милосердие, жажда славы, честность – ушли от нас с тем мясом, которого мы лишились за время своего продолжительного голодания. В том незначительном мышечном слое, что еще оставался на наших костях, что еще давал нам возможность есть, двигаться, и дышать, и даже пилить бревна, и насыпать лопатой камень и песок в тачки, и даже возить тачки по нескончаемому деревянному трапу в золотом забое, по узкой деревянной дороге на промывочный прибор, в этом мышечном слое размещалась только злоба – самое долговечное человеческое чувство.
Чем дольше люди живут на земле, тем менее свободными и радостными они себя ощущают. По мере того, как они продвигаются во времени — и накапливают опыт, имущество, отношения, ответственность и веру в беспомощность — тем дальше и дальше большинство из них отходит от своего истинного, естественного состояния бытия.
Неужели чувства, о которых мы помним всю жизнь, должны иметь такую высокую температуру? Вместо того чтобы согревать, они обжигают.
Люди с тонкой душевной организацией слишком многое видят и поэтому никогда не могут дать прямой ответ.
Интернету надо бы поклоняться точно так же, как вину и огню. Потому что это гениальное изобретение. Какая ещё почта бывает открыта в два часа ночи?