Сергей Александрович Зинин

Свобода, о которой сегодня так много говорилось, свобода учителя, и ничего кроме свободы, к чему это все приведет? Мы и спрашивать тогда ничего не сможем. Мы выпустили из внимания самое главное — воспитательный аспект. В 90-е, как вы заметили, он исчез вообще. Только эстетическое удовольствие. Сейчас он вернулся, слава Богу, моральная составляющая есть, значит не с любыми текстами мы можем работать.

Другие цитаты по теме

Если без сердца идёте к детям, урок не состоится. Технологии состоятся, а урок — нет. Урок — это когда ребёнок набирает света. Если вести урок без сердца, вас увидят дети, запомнят что-то, сдадут что-то, потом экзамен, вы отметки поставите, а потом они «выплюнут» эти знания и всё.

Следует как можно больше заботиться о том, чтобы искусство внедрять настоящим образом нравственность было поставлено надлежащим образом в школах, чтобы школы стали, как их называют, «мастерскими людей».

Большинство крайних радикалов были детьми школьных учителей, что часто объясняли строгой системой воспитания в их семьях, но на самом деле за маской строгости скрывалась повышенная опека.

Школа, из которой выходит юноша с одними лишь курсовыми познаниями, не сродненными религиозно-нравственным воспитанием с чувством долга, с дисциплиной и с уважением к старшим, не только не полезна, но часто вредна, развивая столько пагубные для каждого дела своеволие и самомнение.

В обычной школе день разделен на уроки и перемены. Есть домашние задания, экзамены, контрольные и т. д. Такое образование было введено во времена промышленной революции, когда понадобились рабочие для станков и конвейеров. Целью системы было подготовить крестьян, простых людей, к индустриальным профессиям. Поэтому режим обучения и учебные программы были адаптированы к нуждам промышленности. Однако детям такой подход, безусловно, ненавистен — ведь он противоречит человеческой природе, не развивая человека, а разрушая его.

Искусство рассказчика — врожденный дар: он либо есть у человека, либо его нет.

Душу формирует и детский сад, и семья. Но прежде всего школа! Я в первый класс пошёл в 1943-м. Зима, война... Какой завтрак тебе дома соберут? Чай из трав. Кусок хлеба. А в школе с самого утра топилась печка. После второго урока учительница заваривала чай всё на тех же травах, каждому наливала в его кружку чуть-чуть разведённого сахарина — личного! Открывалась дверь — и дежурный вносил противень, на котором лежали пирожки. С чем уж они были, не помню, но они казались нам самыми вкусными на свете! Мы их ели, прихлёбывая кипяток, а учительница в это время рассказывала разные истории. Это называлось — воспитание! Это называлось — забота! Забота о следующем поколении. С этого начинается воспитание любви к Родине — когда ты чувствуешь заботу Родины о себе. А сейчас я слушаю все эти рассуждения — платное образование, элитные школы… Я вообще не понимаю, что это такое — элитные ученики. Что такое элитные собаки или лошади — понимаю. А элитных людей не знаю — знаю образованных. Интеллигентных знаю. Попытка заместить один класс другим — интеллигенцию на элиту, степень элитарности которой определяется уровнем их дохода, — рождает расслоение, а с ним одичание душ, которое мы получили.

Даже бывая в гостях у друзей, я всегда рассматриваю их книжные полки в поисках каких-нибудь странностей, которые могут рассказать мне о них что-то новое, о чем я до этого не подозревал. На моих собственных книжных полках подобных странностей тоже предостаточно.

Главнейшая дорога человеческого воспитания есть убеждение.

— Полагаю, университет играл важную роль в вашей интеллектуальной жизни?

— Да, играл. Именно там мы обычно покупали сандвичи.