Наука превратилась в церковь.
Учись, сын мой: наука сокращает
Нам опыты быстротекущей жизни.
Макс Эрнст
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатойНе надо доказывать очевидное, это совершенно антинаучная позиция, кастрирующая науку, делающая невозможной любой прогресс в наших познаниях.
Любопытный эпизод: мне нужен был портрет Гука — современника Ньютона, который написал книгу об основах микроскопии «Микрография». Ищу в литературе — нигде портрета Гука нет. Хотя иконография Ньютона — его современника — содержит 37 портретов. А Гука — нет. Я написал в Лондонское Королевское общество, которое Гук основал. Мне ответили, да, действительно, портретов Гука нигде нет, ни скульптурных, ни живописных, потому что когда тот умер, Ньютон, который в то время был президентом Королевского общества, велел все его портреты сжечь. Пришлось поместить вместо портрета Гука титульный лист его сочинения. Ньютон вообще был несносным человеком: не терпел никого рядом с собой. Поэтому не создал школы, был один — и всё. Это привело к тому, что английская наука после Ньютона пришла в упадок на весь XVIII век. Ньютон очень долго прожил, больше 80 лет, и под конец жизни занялся теологией, причём это было очень похоже на ересь: он усомнился в догмате Троицы. В то время в Англии шли борьба с папством и утверждение англиканской церкви, и тех, кто допускал малейшую критику церкви, немилосердно истребляли — это было как троцкизм у нас. Ньютон жил и работал в Кембридже, друзья понимали его значение и перевели его в Лондон, где они могли присмотреть, чтобы он не слишком вдавался в вольномыслие. Его назначили членом Парламента, он выступил только раз, попросив закрыть окно, из которого дуло. Потом его как абсолютно честного человека сделали директором монетного двора. Талант Ньютона проявился и на этом поприще: он укрепил денежное обращение, и при нём чуть ли не в пять раз увеличилось производство монет и по его экспертизе семь фальшивомонетчиков были повешены. Но науку он подавил, считая, что он уже всё сделал, и больше ничего не надо.
— Кое-кто из ученых усердно записывает для истории, что с нами стряслось. Они вырезают записи на стеклянных брусках… Затем уложат на вершине горы Костюшко. Это самый высокий пик во всей Австралии.
— А какие книги они сохраняют? Про то, как делать кобальтовые бомбы?
Он один из тех энергичных людей науки, которые глубоко, даже страстно интересуются всем, что может служить предметом научного исследования, и в то же время равнодушны к себе и ближним, заодно и к их чувствам.
Если наука и учит чему-нибудь, так это умению принимать неудачи точно так же, как успехи.
Удивительно, что за своими измерениями и наблюдениями можно легко пропустить саму суть объекта, обращая внимание на детали и упуская общую картину.
Медицинская наука никогда не проникнет в сокровенные тайники души человеческой, даже через миллионы лет прогресса.