Опять летят по ветру облака,
Как память, в позабытые края...
Опять летят по ветру облака,
Как память, в позабытые края...
Всех позабывшихся не счесть,
А ведь надеялись когда-то
Они, что им окажут честь
И санут бережно и свято
Хранить их вирши и труды.
— Печальную славу оставит о себе наш век. Неужели честь умерла вместе с нашими отцами?
— Мой отец ещё не умер.
Врач говорит:
«Вот таблетка, что сотрет вашу память. Вы забудете все страдания и утраты. Но также все свое прошлое». Примете таблетку?
Даже сейчас, оглядываясь назад, я не могу обнаружить в том прекрасном образе ни единого изъяна. Я знаю, что в подобном повествовании следовало бы изобразить какие-нибудь милые недостатки или забавные привычки того, кого любил, – от этого персонаж станет живее, но что поделаешь: моя память ничего в этом роде не сохранила. Зато в ней запечатлелось многое другое, и эти воспоминания бесконечно многообразны, расцвечены тончайшими нюансами.
И возможна ль эра возвращенья
На круги заветные своя
Жизни, где прощанье и прощенье,
Где душа — как символ бытия?
Память ленива и коварна, она хранит только самое лучшее и самое худшее, только потрясения, но не мелкие повседневные события — их она стирает.
Память необходима, чтобы удержаться от новых ошибок. За необдуманными поступками следует расплата – невозможность изменить совершенное. И как следствие – бесконечное сожаление. И если даже хочется о чем-то забыть, делать этого никак нельзя. Память – наш плот из сладких свершений и горечи потерь, радостных встреч и неизбежных прощаний, головокружительных взлетов и болезненных падений. Пока мы помним – мы живем.
За мать из Мистик-Фоллс, которая сперва ненавидела меня, а затем стала лучшим другом. Она была сильной, заботливой. Она не только защищала наш город, но и смогла вырастить прекрасную дочь, которая станет моей семьёй. За Лиз Форбс. Её не стало, но она не забыта.