Учителя фехтования отмечают, что трудней всего биться без штанов, а обнажённому — и вовсе на грани подвига.
Она наполовину одета или наполовину раздета?
Учителя фехтования отмечают, что трудней всего биться без штанов, а обнажённому — и вовсе на грани подвига.
У меня была куча несделанных дел,
И забот, и хлопот — это так!
Все дела у судьбы я сменял, как хотел:
На кабак, и табак, и коньяк.
Глядя на рыжего, барон напомнил себе, что жемчужина прячется в склизкой плоти моллюска. Что урок можно получить от случайного прохожего. Что философы древности во многом правы… В чем именно правы философы древности, он размышлять не стал.
Не стоит благодарности. Свои люди, сочтемся. Я вам бокал морсу, вы мне кого-нибудь арестуете
— Судьба благосклонна к людям вашего склада ума. А нам, неудачникам, надо лишь вовремя ухватиться за плащ чужой удачи.
Джеймс подумал, что это самое вежливое и изысканное «дуракам везет», какое он слышал за всю свою жизнь.
Согласитесь, есть высшая несправедливость в том, что бессмертная душа волей судьбы вынуждена прозябать в смертном теле — вечная квинтэссенция в бренном флаконе, могучий храм на фундаменте из песка.
Создатели мира обладали хорошим чувством юмора.
— Хессалонец, с которым ты дерешься, я в жизни не видел человека огромнее! Я бы не хотел с ним сражаться...
— Вот почему твое имя никто не запомнит.
(— Тот воин, с кем вам придется драться, огромный, мне таких не приходилось видеть. Я побоялся бы с ним драться.
— И потому безвестным будешь ты.)
Большинству людей привычней всё спланировать заранее, в подробностях. Потратить месяц на прикидку. Разложить по полочкам, рассовать по шкафчикам, наклеить таблички, оглядеть стройные ряды перспектив, простучать сочетания звеньев в цепи и вытереть трудовой пот. Люди склонны обманываться, видя в несокрушимости планов на будущее — несокрушимость самого будущего, такого, какое они в тщете своей придумали. Зато потом, когда судьба игриво даёт щелчок карточным домикам,... когда будущее показывает длинный и мокрый язык, становясь настоящим, а в шеренги планов вбивается клин неразберихи — о, тогда они задыхаются в цейтноте, панически суетясь, и никак не возьмут в толк: за что!
Так хороши, так свежи были планы!
Вину больше не стать виноградом. Не созревать на лозе, не радоваться солнцу и хорошей погоде. Не шептаться с листьями и ветром.
Но вино может ударить в голову.
— Ты только что призвал инопланетян обратно на Землю... Настоящих пришельцев, смертельно опасных пришельцев, пришельцев смерти, а теперь ты раздеваешься... Эми, он раздевается.
— Отвернись, если это тебя смущает.
— И теперь ты воруешь одежду? Эти вещи принадлежат людям, знаешь ли [к Эми] ты не собираешься отвернуться?
— Не-а.