Под вечер смутная душа моя близка
Туману зимнему – холодному, седому.
Насупилась под стать заброшенному дому,
Где липнет плесенью животная тоска.
Вихрится мысль, пьянит и падает, и дразнит,
Снует танцовщицей, что вечно под хмельком,
Не видеть бы людей, не думать ни о ком!
От скуки будничной в зубах гадливость вязнет.
В надлобье пустота заухала совой,
И сердце, вялое, как плеск береговой,
Зашлось, спеленуто листвою малодушной.
А в зеркале зрачков, как в небе огневом,
Вздымает купола восточный город душный,
Прекрасный варварским закатным торжеством.