Никакой любовник не добьется своего, если женщина сама к этому не стремится.
Сколько хлопот с женой-дворянкой! И какой урок моя женитьба всем крестьянам, которые, вроде меня захотели бы подняться выше своего звания и породниться с господами!
Никакой любовник не добьется своего, если женщина сама к этому не стремится.
Сколько хлопот с женой-дворянкой! И какой урок моя женитьба всем крестьянам, которые, вроде меня захотели бы подняться выше своего звания и породниться с господами!
Экая недотрога! Отталкивать человека невежливо! Как же тебе не стыдно: такая красотка — а не даешь себя погладить!
Я не намерена уходить от мира и хоронить себя заживо возле своего супруга. Только из-за того, что кому-то заблагорассудилось на нас жениться, все для нас должно быть кончено, и мы обязаны порвать всякую связь с живыми людьми?
Если мужья полагаются на нашу скромность, мы пользуемся свободой лишь настолько, насколько она нам необходима.
Знаю, как ведут себя господа, когда они позволяют нам, простым людям, войти в свою семью. Я взял жену, которая смотрит на меня свысока, стыдится носить мое имя. Теперь я собственного дома боюсь. Как ни придешь — вечно одни огорчения.
Уступчивость во всем — в характере отца,
Но не доходит он в решеньях до конца.
От неба награжден он добротой сердечной,
Что уступать жене он склонен вечно.
Она тут правит всем и твердо, как закон,
Диктует каждый шаг, что ею был решен.
«Суть в том, что женщины достаточно умны,
Коль могут различить, где куртка, где штаны» -
Так наши в старину говаривали предки,
А их суждения, по мне, довольно метки.
Во мне, сударыня, — я вам скажу по чести -
И тело и душа сосуществуют вместе.
Как тело мне забыть? Его огромна власть.
Я напрямик скажу: ведь вовсе не пустяк
Без воли девушки желать вступить с ней в брак.
Раз муж на то идет, ему бояться надо
Последствий, что могла б тут породить досада.
Я долго был в плену прекрасных ваших глаз,
И тиранией их унижен был не раз,
И стал искать, уйдя от стольких мук суровых,
Владыку подобрей и понежней оковы.