А их группа зовется Грешниками, потому что они правопорядочные граждане, так?
— Чейз, и куда же мы отправимся на этой штуке?
— Ну, мои пилотные навыки слегка устарели... так что, думаю, туда, куда понесет нас ветер.
— Превосходно.
А их группа зовется Грешниками, потому что они правопорядочные граждане, так?
— Чейз, и куда же мы отправимся на этой штуке?
— Ну, мои пилотные навыки слегка устарели... так что, думаю, туда, куда понесет нас ветер.
— Превосходно.
То, что я согрешила — к следствию отношения не имеет! Что же я согрешить спокойно не могу?
Когда мир сходит с ума, ты бежишь...
Ты бежишь прочь.
Помимо тяжких уголовных преступлений нет греха более смертного, чем быть аутсайдером.
— ... Это просто потрясающе!
— Это... это что, кусочек мозга там?
— Ни у кого с собой нет ключа, да?
— Возможно, Каролина может использовать свои силы на нем?
— Как? Ослепить до открывания?..
— То есть ты не веришь в судьбу или что-то такое?
— Не, это лишь слова, используемые людьми, чтобы объяснить ужасные вещи, которые они, вероятно, могли предотвратить.
Если мы не более, чем кучка исполнителей, играющей в чьей-то пьесе, то все мерзкие решения уже приняты за нас.
Что до меня, я думаю, люди должны нести ответственность за свои ошибки.
— ... это какой-то ужас, — монотонно бубнил министр, — я не задержусь в вашем городе и минуты после окончания турнира! Семнадцать покушений за два дня! Стрелы и ножи сыплются на меня...
— Аки град небесный, — услужливо подсказал Всерадетель, — за наши грехи богами ниспосылаемый.
Г-н Раскин как-то сказал, что герои романов Джорджа Элиота представляют собой ошмётки на полу Пентонвилльского омнибуса; так вот герои г-на Золя куда хуже. Их добродетели по степени своей тоскливости превосходят их грехи.
Потоп — знаменитый первый опыт водного крещения, который смыл грехи (и грешников) с лица земли.