— Итак, я идиот.
— Не спорю, но можешь конкретнее?
— Итак, я идиот.
— Не спорю, но можешь конкретнее?
Я устал ещё с девятого класса.
— Всех тебе не спасти.
— Можно попытаться.
Мы можем быть лучше. Можем поступать лучше. Но всё же мы живем в мире, который может нас сломать.
— Так чего именно ты боишься?
— Я боюсь быть недостаточно сильным.
Ханна Бейкер вошла в мою жизнь в конце одного лета... как... Звезда, упавшая на землю. И я никогда не видел и... не знал, кого-то похожего, на неё. Она была смешной... и умной. С переменчивым настроением, сводящей с ума. И... Красивой. И... я любил её. Я так любил её. И каждый день я спрашиваю её: «Зачем она это сделала?», но не получаю ответов. Она забрала их с собой, когда уходила. Оставив меня... всех нас... обозлёнными, опустошенными, запутавшимися. И я знаю, эта боль никогда не уйдёт. Но настанет день, когда я не буду чувствовать её постоянно, а гнев будет не так горяч. Другие чувства поблекнут... Останется только любовь. Один хороший друг как-то сказал мне: «Я могу любить тебя, но всё равно отпустить.», так что, Ханна, я люблю тебя... И отпускаю. Я скучаю по тебе. Надеюсь, куда бы ты ни попала... ты обретёшь покой и безопасность, которых ты не нашла здесь. Куда бы ты ни отправилась, надеюсь ты знаешь, я люблю тебя.
— Зачем ему лгать?
— Чтобы спасти себя.
Когда в следующий раз кому-то будет очень плохо, и они будут готовы совершить ужасную ошибку, что нам делать? Нам отвернуться, позаботиться о себе, или... помочь ему? Сделаем ли мы всё, чтобы спасти его? Думаю, я знаю, чего бы хотела от нас Ханна.
Всё будет только хуже, гораздо хуже. Пока что-нибудь это не исправит.
Взрослые иногда переоценивают свою полезность.
— Больше всего я боюсь... тебя забыть.
— Тогда не забывай.
— Второе, чего я боюсь: это то, что я не смогу тебя отпустить.
— Помнишь Зимний Бал? Не медленный танец, а песню, под которую мы прыгали, как идиоты, и выглядели придурками. Полными... придурками.
— Да. А что?
— Да просто. Хотела, чтобы ты сейчас вспомнил об этом.