— Остановись, Колдун! Чтобы подумали о тебе твои родители?-сказала Элен
— Они уже давно умерли мертвые живут в прошлом а я строю будущие-ответил ей Колдун
— Ошибаешься, никто не мёртв все живы пока их помнят-сказала Элен
Живые нужны живым, мёртвые всегда лишние. Через неделю его забыли: вдова уехала в Москву, мать — к себе. А мы по-прежнему раскладываем глазастые костяшки домино. Ты по-детски радуешься, когда они сходятся, а я думаю, что будущему не сложиться так же легко, что удача, как слепая птица, раз метнувшись в сторону, уже не вернётся.
— Вы не любите вспоминать прошлое?
— Нет, я предпочитаю смотреть в будущее.
— Что же вы видите в вашем будущем?
— Смерть. И в вашем будущем тоже. Разве вы не думаете о смерти? Неужели только я думаю о смерти?
— Разумеется, думаю. Но я стараюсь думать и о другом.
Как-то раз агент спросил меня, кем я вижу себя через пять лет.
Трупом, сказал я. Я вижу себя гниющим трупом. Или пеплом; я могу представить, что меня сожгут.
Сколько есть способов умереть? Конечно, есть варианты умереть от старости и прочая скукотища, но я говорю о крутых вариантах: эпидемии, ядерные войны, глобальное потепление, фаст-фуд... Существует бесконечное число способов умереть. Нас с вами однажды не станет, но человечеству умирать вовсе не обязательно. Я понимаю, нам всем вроде бы тепло и уютно на нашем постпалеолитическом пьедестале, но уверяю вас — все может измениться. Скоротечно. За последние сто миллионов лет произошло как минимум пять случаев массового вымирания, народ, пять! Если мы не хотим кончить, как динозавры — нам нужна стратегия выхода, поэтому колонизация Марса это не просто пустая мечта — это необходимость. Серьезно, мы сложили все наши яйца в одну космическую корзину, и если Вселенная решит усадить свою большую старую задницу на эту корзину — нам крышка.
Чувство, что завтра может не наступить, кардинально меняет видение мира. Оно отодвигает на задний план все, кроме банальных инстинктов выживания.
У дубов тоже, наверное, есть свои легенды о героях, прекрасные песни и детские сказки, полные надежд и золотых обещаний, и когда их срубают, возможно, они тоже думают, будто умирают за бессмертное правое дело, и, падая, мечтают о каком-то совершенно счастливом лесе, что однажды поднимется там, где они упали.
— Ты сожалеешь, что остался жив?
Сион медленно покачал головой.
— Нет.
Он не хотел умирать. Даже если бы его сразили, он бы все равно полз по земле, чтобы выжить. У него не было четких целей и надежд. У него не было видов на будущее.
Жизнь заключалась в чудесном вкусе воды, смягчившей его горло. Она была в цвете неба, открывшегося его взору, в умиротворяющем вечернем воздухе, свежеиспеченном хлебе, ощущении прикосновения чьих-то пальцев, в мягком, тайном смехе, в неожиданном признании, неуверенности и колебаниях. Все эти вещи связаны с жизнью и он не хочет их терять.
— Недзуми... — прошептал он. — Я... хочу жить.
Cлайд с цитатой