— Что?! Да такие клоны не могут играть такую...
— Культурный шок? Не бойся. Это пройдёт.
— Что?! Да такие клоны не могут играть такую...
— Культурный шок? Не бойся. Это пройдёт.
— Обязательно было так далеко отходить от консерватории?
— Чувак, мы просто дорогу перешли.
— Для меня это приличное расстояние.
— Где этот зелёный петух?
— Зелёного петуха мы решили не покупать потому что... Ааа ты про Чеса. Он должен был придти в 4, сейчас уже 5:30, значит он придёт минут через 5, объяснив своё опоздание каким-нибудь враньем в стиле «бабушку через дорогу переводил».
«Пожелай, чтобы меня сбила машина, если не хочешь меня больше видеть», Чеса чуть не сбивает машина.
«Ай! Я передумал! Не желай! Хрен его знает, что там в твоей башке».
— Ты больше не мой сын, потому что ты выбрал хлам!
— Я выбрал семью, в отличие от тебя.
— Я в шоке. Как ему это удаётся? Пап, ты же всю жизнь его знаешь? Как ты можешь ему проигрывать?
— Его эмоции противоречат его действиям. Я не знаю как он это делает, но у меня не получается разработать тактику игры против него.
— Я играю и для себя, — ответила она. — Без скрипки я забываю, кто я такая.
Мне кажется, что музыкальные инструменты, особенно те, которые сделаны из дерева, резонируют, даже когда на них не играют. У них есть память. Каждая нота, которую когда-либо сыграли на них, до сих пор жива и резонирует в каждой молекуле дерева.
Если «музыка – это состояние души», то многим из отечественной эстрады пора наведаться к психиатру.
Штирлиц настроил приемник на Францию — Париж передавал концерт молоденькой певички Эдит Пиаф. Голос у нее был низкий, сильный, а слова песен простые и бесхитростные.
— Полное падение нравов, — сказал пастор, — я не порицаю, нет, просто я слушаю ее и все время вспоминаю Генделя и Баха. Раньше, видимо, люди искусства были требовательнее к себе: они шли рядом с верой и ставили перед собой сверхзадачи. А это? Так говорят на рынках…
— Эта певица переживет себя… Но спорить мы с вами будем после войны.
Ничто не делает меня больше счастливым. Я чувствую себя плохо на этот счет, потому что понимаю, что я очень везучий человек. И я говорю не только об успехе группы. Я думаю, что всякому, кто может ходить, говорить и видеть, не на что жаловаться. Это иронично и грустно. В жизни происходит много перемен. Много смертей и потрясений. Но вместо того, чтобы выйти на улицу и разбить кому-нибудь лицо от злости на мир, я решил написать парочку паршивых песен.