Когда россиянин решится слово дать,
То без стыда ему не может изменять.
Когда россиянин решится слово дать,
То без стыда ему не может изменять.
Мы сами виноваты: не умеем говорить, не умеем заявлять своих мнений. Мы молчим, да жалуемся.
Никакой поэзии нет, никаких благородных чувств. Я думаю, что это оттого, что на театре трагедий не дают. Мы, бывало, все трагедии наизусть знали, а нынче скромно! Они и по книге-то прочесть не умеют.
Наш век, век, по преимуществу легкомысленный. Все молодо, неопытно, дай то попробую, другое попробую, то переделаю, другое переменю. Переменять легко. Вот возьму и поставлю всю мебель вверх ногами, вот и перемена. Но где же, я вас спрашиваю, вековая мудрость, вековая опытность, которая поставила мебель именно на ноги?
Добродетель добродетелью, а и осторожность не мешает. Вам особенно надо беречься. Уж это дело известное, коли барыня чересчур за добродетель возьмется, так уж тут мошенникам пожива.
Было ему пять лет, вот удивил-то он нас всех! Приходит поутру и говорит: «Какой я видел сон! Слетаются ко мне, к кроватке, ангелы и говорят: люби папашу и мамашу и во всем слушайся! А когда вырастешь большой, люби своих начальников.»
Вы не можете позволить себе надеяться на взаимность. В таком случае, зачем вы даром тратите свои чувства?