— Спуститься...
— ... чтобы подняться.
— Только псих уйдет с шестого уровня.
— Два психа в ударе.
— Спуститься...
— ... чтобы подняться.
— Только псих уйдет с шестого уровня.
— Два психа в ударе.
Мне так надоели сожженные нервы,
Я не хочу погибать, уходя под откос.
Подходят к концу мои надежды и вера,
Я посылаю в эфир свой сигнал SOS!
— Если бы все ели по потребностям, еда бы добиралась до нижних уровней.
— Все не так просто.
— Да, не просто. На первый взгляд.
Нам нужно умирать, чтобы творить,
Нам нужно всех простить, чтобы узнать ответ,
Нам нужно верить в себя и в родных,
Нам нужен берег, который подарит нам свет.
— Ты будешь ответственен за мою смерть, сволочь!
— Нет. Меня заставили люди сверху, винить надо 340 человек, а не меня.
— Что надо делать в «Дыре»?
— Очевидно, есть. Иногда это легко, иногда сложно — зависит от этажа, где ты находишься.
Эти сказали «нет», но, может, другие будут более благосклонны. Главное — не терять надежды.
Почему я тебе пишу? Потому что у меня есть потребность написать тебе. И нет желания молча, без слов ждать седьмой волны. Здесь все рассказывают друг другу историю о своенравной «седьмой волне». Первые шесть волн предсказуемы и уравновешенны. Они обеспечивают непрерывность процесса.
Но берегись седьмой волны! Она непредсказуема. Долгое время она ничем не выделяется, колышется вместе с остальными в этом нескончаемом однообразном танце... Но иногда вдруг вырывается на волю. Только она, только седьмая волна. Потому что она — беззаботная, простодушная бунтарка. Она мгновенно всё сметает на своём пути, всё преобразует. Для неё не существует понятия «до того», у неё есть только «сейчас», только настоящее мгновение. А после него — все уже по-другому. Лучше или хуже? Об этом могут судить только те, кого она накрыла, кто отважился встать у неё на пути, кто покорился её власти.
И вот я уже целый час сижу на балконе, считаю волны и смотрю, что делают седьмые. Пока ещё ни одна из них не вырвалась на волю. Но я в отпуске, мне спешить некуда, я подожду. Я не теряю надежду!
— Да, но эту еду уже ели, это же очевидно!
— Так очевидно, что я даже не скажу «Очевидно».
— Эй, вы, внизу, слышите меня?
— Не говори с теми, кто внизу.
— Почему?
— Потому что они внизу.
[Смотрит вверх]
— Эти люди тебе не ответят!
— Почему?
— Очевидно, потому что они сверху.
— Зачем ты это сделал?
— Пусть они внизу поедят.
— А если так сделают все сверху?
— Они так и делают.