Я на стороне угнетаемых, но я не готова обливаться бензином и поджигать себя.
— Стать бы снова молодым.
— Нет, я бы на хотел. Это ж придется во Вьетнам отправляться.
Я на стороне угнетаемых, но я не готова обливаться бензином и поджигать себя.
— Стать бы снова молодым.
— Нет, я бы на хотел. Это ж придется во Вьетнам отправляться.
Если бы мы, женщины, были слишком щепетильны по отношению к мужчинам, нам тогда вовсе не пришлось бы выходить замуж.
Кто-то из великих сказал: ни один камердинер не видит в своём господине героя. Наверное, каждому из нас требуется такой камердинер. Довольно трудно жить, если всё время пытаешься понравиться всем.
Одна женщина почти ничем не отличима от другой, и вместе с тем, со сколькими мужчинами я ни встречалась, все они смотрели на меня так, словно впервые видели обнаженную женщину. Эта власть неотделима от наших тел и мужчины перед ней бессильны.
— Слушайте, а вы вроде сумасшедший затворник?
— Ну да. Ну слушайте, я же то и дело выезжаю, ну там за продуктами, ну... и на колоноскопию там.
— Да. Делали мне ее. Горло мне жизни не давало, но врач достал эту гадость.
— Но как можно любить лгуна?
— Не знаю. Но, к счастью, оказывается, можно. Иначе в мире было бы очень немного любви.
— А что это за раны, как ты думаешь?
Он посмотрел на меня и тут же отвернулся.
— Разные бывают раны. Когда ты вдруг оказываешься ненужным. Когда никому нет до тебя дела.
— О, а вот этого твой Билли к ночи точно хватится. Почитать нечего, но фотки занимательные.
— Элли, это не для детей.
— Ого! Как… Как он вообще ходит с такой штукой между ног?!
— Выбрось это сейчас же. Я…
— Нет, подожди. Мне интересно, вокруг чего столько шуму. Ой, страницы слиплись…
— Э…
— Да я над тобой стебусь!