— Стать бы снова молодым.
— Нет, я бы на хотел. Это ж придется во Вьетнам отправляться.
— Стать бы снова молодым.
— Нет, я бы на хотел. Это ж придется во Вьетнам отправляться.
— Мы с Дагом осенью отправляемся в круиз. Глупо спрашивать, поедете ли вы.
— Ну. Сид и круиз...
— На корабле отправитесь?
— Однозначно, по воде.
— Это большая лодка.
— Конечно, ещё и не качается ровно до тех пор, пока на нее не попадешь.
Ты — бабуся из пригорода. Господи Иисусе! Тебе не о радикальной политике, а о замещении тазобедренного сустава думать впору.
Я родом из бедной бруклинской семьи. Мой отец был пекарем. У нас денег вообще не было. Я прокрадывался к нему после работы и высасывал джем из пончиков с джемом. Это мне вместо десерта было.
— Есть в ней что-то такое, что меня заводит.
— Да, знаю. Фрейд об этом писал. Желание умереть называется.
Бойся фанатиков, за какую бы справедливую цель они там не стояли.
— Слушайте, а вы вроде сумасшедший затворник?
— Ну да. Ну слушайте, я же то и дело выезжаю, ну там за продуктами, ну... и на колоноскопию там.
— Да. Делали мне ее. Горло мне жизни не давало, но врач достал эту гадость.
— Ее родители погибли во время цунами.
— Да. Их затопило горячей лавой.
— Во время цунами?
Ты видела хоть, сколько она ест? Это что, все революционеры столько едят? Что и Ленин столько ел, что ли?
— Не сопротивляйся. Если внизу кто-то будет, отдавай все драгоценности.
— Ты никогда не покупал мне драгоценности.
— Ну, так а ты и никогда и не хотела их. Я купил тебе обручальное кольцо.
— Я не отдам им свое кольцо с бриллиантом. Надеюсь, его вообще не заметят. И брошку с изумрудом, подаренную на Рождество, не отдам.
— Можешь отдавать — это подделка.
— Серьезно?
— Да. Хорошая. Ты же поверила, что настоящая
Помолиться ли что ли на случай, если бог есть, а я все эти годы ошибался?