— Все целы?
— Не знаю, кто ты и почему прилетела сюда как ангел-хранитель, но, пожалуйста, продолжай в том же духе!
— Все целы?
— Не знаю, кто ты и почему прилетела сюда как ангел-хранитель, но, пожалуйста, продолжай в том же духе!
— Скруллы крутые.
— У них классные головы.
— Их империя офигенна.
— То есть, вы напали на нас, потому что... хотите быть как скруллы?!
— Давайте позвоним их родителям, чтобы они запретили им летать в космос.
— Не так уж я болен, чтобы меня навещали призраки.
— Мистер Джеральд! Сможете ли вы простить меня? Будь проклята моя записка!
— Не проклинайте свою записку. Вы просто просили мня приехать. Я даже не воспринял этого всерьёз.
— Ах, вот как? Так почему же вы не повернули коня?
— Я думал: «А вдруг ты ошибаешься?.. Вдруг ты действительно нужен».
Будьте благодарны и просите Бога, чтобы Он сохранил то, что вы имеете сегодня, пока не наступило такое завтра, в котором вы будете просить Его вернуть то, что имели вчера.
— Я вам заплачу. Это дело жизни и смерти, если я не найду свою сестру...
— Сколько?
— Пятьдесят долларов.
— Не смешите меня.
— Но вы же сказали, что потеряли все.
— Только не чувство юмора.
Опасения, несомненно, могут оказать больше сдерживающего влияния, чем доводы и просьбы.
Когда твою настойчивую просьбу не выполняют, не хотят помочь, и вдруг потом, когда прошло желанье, исполнят всё, — какой же в этом прок? Тогда тебе и милость уж не в милость.
... и, конечно, она желает ему счастья; однако есть у нее одна просьба: если когда-нибудь, спустя много дней, господину на берегу моря доведется увидеть чайку, одиноко парящую в небе, пусть он знает, что это бедная душа той женщины, что любила его и умерла, прожив одна в тоске на далеком острове, и вот, когда он увидит эту чайку, она просит произнести хотя бы её имя, которое он сохранит в своей памяти, и тогда она даже после смерти избавится от неизбывной горечи обид.