Усама бен Ладен

Другие цитаты по теме

Я впервые по-настоящему задумался в 1982-м, когда Америка позволила Израилю вторгнуться в Ливан. Я все еще помню эти сцены: кровь, оторванные конечности, женщин и детей, потерявших своих мужей и отцов, ракеты, падающие на их дома без жалости и разбора. Это было как если бы крокодил повстречал ребенка, у которого есть силы только на то, чтобы кричать. Разве крокодил принимает какие-либо аргументы, кроме оружия?

Эти молодые все твердят про международное право, про правила войны, как будто можно придумывать правила, как убивать людей!

Война представлялась ей сворой разъяренных хищников, угрожающих жизни ее сына. Но ей никогда не приходило в голову, что ее сын, за жизнь которого она так тревожилась, был таким же разъяренным хищником по отношению к сыновьям других матерей.

Мир изменился сам, и, автоматом, изменились правила взрослых игр. Человечество наконец нашло в себе силы открыто провозгласить, что оно больше не играет по прописям, составленным сильными. Кто сказал, что, кровь из носу, надо делать только так, как это делает вечный победитель? Почему все должны наплевать на суть и соблюдать лишь форму?! Грохнуть здание можно высокоточной ракетой, а можно и самопальным фугасом. При этом уже канон: одно — «антитеррористическая спецоперация», а второе — «подлое вероломство». Может, лишь потому, что у слабого нет крылатой ракеты?.. Какого хрена, тот, кто бил прямой наводкой по жилым кварталам — защитник конституционного строя, а выживший после этих бомбежек и взявший в руки оружие — международный преступник, террорист и бандит?

Дорогие наши высоколобые и жуть какие цивилизованные ребята, а не пошли бы вы на хер вместе со своими правилами!

Вы желаете войны, в которой железо, ветер, молнии и огонь убьют всю падаль на нашей планете?

— Вы же знаете: мать умерла, друзья кто где... Пошёл на работу устраиваться — либо сразу говорят «Гуляй, Вася», либо говорят «Завтра позвоним» и тишина. В милицию вот ходил...

— И что?

— Кому нужен мент контуженный?

— Это они тебе так сказали?

— Нет, конечно... Про ранение спросили. Потом говорят мол «У нас вакансий нет, вон милицейская школа под боком».

— И ты что, решил запить, да?

— Ну да, сорвался я, Леонид Вячеславович! А что ещё было делать?!

— Что ещё было делать?... Две недели из плена по горам полз, чтобы бормотуху пить за углом, да? Выпей.

— Зачем?

— Ну ты же это любишь, с алкашами вино хлещешь, а с генералом что, коньяку не выпьешь?

— Не хочу.

— Уверен?

— Уверен!

— Ладно. Ты думаешь, ты своим рассказом из меня слезу вышиб? Ошибаешься. Бедный он, несчастный, никому не нужный, работу он не может, видите ли, найти...

— Да не в этом дело! Просто обидно!

— Да, и мне тоже обидно. Что ты ко мне сразу-то не пришёл? Значит так: пойдёшь служить во вневедомственную охрану. Вот тут телефон и адрес.

— Что им сказать-то?...

— Ну скажешь, что не пьешь, спортом занимаешься... Остальное всё уже сказано.

— Спасибо, Леонид Вячеславович! Честное слово, я...

— Тебе спасибо.

— За что?

— Что живым вернулся. Эх, Сашка, Сашка... Иди и помни: ты всё-таки офицер.

Война есть не что иное, как расширенное единоборство. Вообразите себе схватку двух борцов. Каждый из них стремится при помощи физического насилия принудить другого выполнить его волю; его ближайшая цель — сокрушить противника и тем самым сделать его неспособным ко всякому дальнейшему сопротивлению.

Я считаю, что у нас сейчас есть определенные проблемы с СМИ и правительством, и те и другие игнорируют то, что творится сейчас в стране. Буш вовлёк нас в войну, основанную на лжи.

— Дядя Джимбо, вы же были во Вьетнаме? Расскажите, там было прикольно?

— Картман, что за дурацкий вопрос? Конечно прикольно!

— Да там было прикольно…Но не так как в цирке или планетарии…Там было так же прикольно, как напихать себе в жопу битого стекла и залезть в ванну с острым соусом.

На войне есть живые люди, и есть люди мертвые – и перед этой дихотомией прочие различия меркнут. Даже если вам не нравится писатель Симонов, который написал роман «Живые и мертвые», лучше всё равно не скажешь. Есть рядовые солдаты и офицеры, есть фронт и есть тыл – вот и всё. И больше ничего нет, никаких интеллигентов, никаких инакомыслящих, и быть иначе не может – потому что война.