— Бриджит Галлахер — лесбиянка.
— Бриджит Галлахер, которая работает на почте?
— Думаю, да.
— А не вегетарианка, пап?
— Прости, ты права. Бриджит — вегетарианка.
— Бриджит Галлахер — лесбиянка.
— Бриджит Галлахер, которая работает на почте?
— Думаю, да.
— А не вегетарианка, пап?
— Прости, ты права. Бриджит — вегетарианка.
— Никаких там штучек с этими протестантами. Понятно? Не хочу, чтобы кто-либо из вас вернулся беременным.
— В моем случае это маловероятно.
— Я бы не зарекался, сынок.
— Тебе стоит повесить эту в рамочке, как память о твоём празднике, Мэри.
— Но меня на ней нет.
— Знаю, но я на ней потрясная.
— Я больше не буду с этим мириться. У подростков сейчас есть права, знаешь ли.
— Не говори глупости
Говорю тебе, Мэри, с этого все и начинается. Сначала он указывает часы какого размера взять с собой. Потом он станет указывать, что тебе носить, что говорить. Не успеешь оглянуться, как инсценируешь свою смерть и возьмёшь себе новое имя.
— Что это ты задумала? Где твой блейзер?
— Я решила в этом году добавить в форму свою изюминку.
— Я из тебя сейчас изюм сделаю. Надень блейзер.
— Мама, то, что случилось с Тото, просто подкосило меня, и я волнуюсь, что это скажется на результате экзамена.
— О, милая, иди ко мне. Если завалишь экзамен, обещаю, там будет прекрасный маленький участок земли с твоим именем на нем.
Я студент. Я изучаю все подряд. Все. Все. И когда мои опыты обнаруживают красоту там или в тех людях, где, по идее, должны гнездиться уродство и смерть, я отчетливо вижу, сколько в жизни добра. А всегда помнить об этом — полезно. Вот истина, которую я всегда буду наглядно доказывать.