— Гривус заплатит за это! Я его уничтожу.
— Я понимаю твою боль, но ты забыл, чему тебя учили. Путь мести закрыт для джедая.
— Но в этой войне торжествует насилие. Правила изменились.
— Скорее ты сам изменился.
— Гривус заплатит за это! Я его уничтожу.
— Я понимаю твою боль, но ты забыл, чему тебя учили. Путь мести закрыт для джедая.
— Но в этой войне торжествует насилие. Правила изменились.
— Скорее ты сам изменился.
— Мы взяли Умбару.
— В чём смысл всего этого? Я имею в виду, зачем?
— Не знаю, сэр. Не думаю, что кто-нибудь знает. Но я точно знаю, что когда-нибудь эта война закончится.
— Что будет тогда? Мы солдаты. Что будет тогда с нами?
Отчего-то многие убеждены, что война — это когда окопы, постоянная канонада, героические штыковые атаки и все в таком духе. А на деле это постепенное исчезновение того, что раньше было привычным. Соседний дом, постоянное наличие какого-то продукта в магазине, привычный отдых или привычная работа — все это постепенно меняется. Иногда совсем не трагично. Подумаешь, где-то мост разрушили? Ведь никто из твоих близких не пострадал. А товары могут и через другой перевезти.
И в какой-то момент ты вдруг понимаешь, что живешь в совсем другом городе и совсем по другим правилам.
— Ваша планета запрещена для открытого посещения...
— Почему?
— Крайне агрессивная социальная среда. Несмотря на близкие к идеальным климатические условия, четыре млрд. насильственных смертей за последние пять тысяч лет. За этот же период около пятнадцати тысяч крупных вооруженных конфликтов. Тотальное истощение ресурсов и вымирание человеческой расы. Не более 600 лет. Контакт с неразвитыми цивилизациями лишь ускоряет их гибель.
Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо…
— Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
— Под его командованием полегло больше солдат, чем под чьим бы то ни было.
— Такова цена войны, Файвз. Мы солдаты. Наш долг — выполнять приказы, и если надо, отдать свою жизнь ради победы.
В пустыне в песках догнивают одни,
Плaмя костров поглотило других.
Поняли всю бесполезность войны
Те, кто случaйно остaлись в живых.
— Была одна душа, которую я мучил в Аду. И, как хороший мазохист, он командовал этим. «Жги меня». «Заморозь меня». «Причини мне боль». Так я и делал. И это продолжалось веками до того дня, пока по какой-то причине он не пропустил своего ежедневного наказания. И когда я вернулся... Он плакал. «Пожалуйста, мой король», говорил он. «Не забывайте обо мне снова. Обещаю, я буду хорошим». И тогда я осознал, что он настолько полон ненависти к себе, в нём нет ни крупицы самоуважения, что моя жестокость не имела значения. Если я обращал на него хоть немного внимания, это предавало значение его... Бессмысленному существованию.
— Зачем ты это мне рассказываешь?
— Потому что он напоминает мне о тебе. Ты думаешь, я изменился? Ты, бывший ангел, жалкий и бессильный, не придумал более позорного способа дожить свои дни, кроме как надеяться на подачку от меня, которая напомнит тебе о днях, когда ты был важен.
— Я знаю, что ты делаешь. Можешь убить гонца, если нужно. Но просто знай, что я рядом.