Когда брак не ладится, надо избавить людей друг от друга. Бесполезно оскорблять или ненавидеть.
Плач ни к чему не приводит, это нехорошо. Упавшие слезы как кипяток льются на ее тело. Лучше молиться за нее!
Когда брак не ладится, надо избавить людей друг от друга. Бесполезно оскорблять или ненавидеть.
Плач ни к чему не приводит, это нехорошо. Упавшие слезы как кипяток льются на ее тело. Лучше молиться за нее!
Нас лишают удовольствия, чтобы доминировать над нами, но не могут лишить способности мыслить.
У нас говорят, что рядом со старым человеком всегда должен быть ребенок, хотя бы для того, чтобы дать стакан воды.
Кем бы вы ни были: министром, президентом, директором или самым бедным крестьянином, — каждый человек равен перед смертью.
Возделывай свое поле сам; если ты останешься в постели, милосердный Бог не сделает это за тебя.
— Вы что, не в Париже?
— Ты не знал? Хотя, откуда тебе знать, раз ты не звонил. Ты зачем звонишь?
— Чтобы узнать, как вы.
— Нет, почему мне? А я тебе скажу, почему. Потому, что кишка тонка позвонить маме. И потому, что ты знаешь, что Лея тебя с грязью смешает.
— Вовсе нет.
— Ты решил, что со мной будет легче.
— Адриен, дело не в этом.
— В чем же тогда?
— Мне вас не хватает.
— И тебе не стыдно?
— Это ничего не изменит.
— Да, верно.
— Пока ты меня ненавидишь, но потом...
— Что потом? Хочешь сказать, привыкнем? Как в Сирии привыкли к бомбам? А в Африке, к СПИДу? Да, почему бы и нам не привыкнуть? Почему? Тебе нечего сказать? Ну пока!