— Он не укусит. Ты в курсе?
— Ненавижу ящериц!
— Извини?
— Обожаю что-то новенькое. Ух. Бр-р. Самый отвратительный запах в твоей жизни?
— Спагетти моей сестры с тремя сырами. Ох. Фу-у. Новый рекордсмен.
— Он не укусит. Ты в курсе?
— Ненавижу ящериц!
— Извини?
— Обожаю что-то новенькое. Ух. Бр-р. Самый отвратительный запах в твоей жизни?
— Спагетти моей сестры с тремя сырами. Ох. Фу-у. Новый рекордсмен.
— Поднимайтесь на борт. Вот паспорт, журнал, бумаги и эликсир жизни. Ну, и пусть после нас остаётся лишь шлейф!
— Лишь бы не собственных газов! Судно у вас славное. Настоящий Джон Линден Бенет. [бренд среди яхт]
— Для некоторых мужчин, эта «девочка» может оказаться неподьёмной ношей, но она у меня уже двадцать лет, знаю в ней каждую досочку и гвоздик. Плыву на Ямайку. там много красивых женщин и весьма «мелких» мужчин.
— Никого за бортом не оставили?
— Лишь своё сердце. Красавицами ценится натурал.
— Брюс их может отвезти.
— Брюс? Не, не, она съест их за живо. Ведите себя хорошо Брюс.
— Ах вы, сучары симпотные! Давайте же, все на борт. Крокодилы очень чувствительные существа и прекрасные любовники. Ухаживания у них такие эротичные. Самец проплывает мимо самки своим длинным телом, слегка касаясь её извилистых боков и потихоньку её возбуждает. Пока та не будет готова, затем они погружаются вниз и он успешно проникает в неё, и снова, и снова и снова.
— Может и весело будет. Чего ещё день сидеть в номере.
— Не знаю, если я увижу ещё одного красивого итальянца, у меня глаза могут уже и взорваться.
— Ой, да ладно. Брось, я для твоих глаз приоденусь.
— Ну кто-... бы сомневался! У него даже вино хорошее. [вместе отпив вина]
— Ну что, будем ловить машину?
— Нас должен встретить местный сержант. Вау!
— Десять баксов на то, что это он. [смотрит на пухлого мужчину, когда из-за машины выходит мачо] — Дать тебе минутку?
— Минутки мне будет с ним мало.
— Удваиваю, что он идиот.
— Сержант Десс? Здравствуйте, я Габрио Капелла. А вы Доктор Хэрроу, я большой поклонник, У нас была казнь на электрическом стуле. И я прочитал статью об образовании тромба из-за скопления жидкости. Потрясающе!
— Гони. [забирает выигрыш]
— Яхты покупают не ради вложения. Яхты — это обещание.
— Что? Обещание потерять деньги?
— Скорее потеряться самому. Я пока что ещё не нашёл способ, но, думаю, я уже близок.
— Никого не теряли с яхты? На борту ещё кто-нибудь есть?
— Никого не приглашал с собой. Вы серьёзно?! Мне там даже подрочить негде...
— А он пылкий малый.
— В его лодке подростковый запах полюции... и пока я там осматривала, он трахнул глазами меня раз восемь.
— Я Бриллиант Чанг.
— Бриллиант Чанг мертв.
— Возможно. Иногда я думаю, разве это рай? По запаху не похоже, а значит, я все-таки жив.
Врет тот, кто говорит, что смерть не пахнет. У нее потрясающий аромат. Он вызывает невероятное отвращение, но его хочется вдыхать вновь и вновь. Парадокс.
— А вы каким одеколоном пользуетесь?
— А вы?
— А я — «12 апостолов». Чудесный букет, меня шесть лет назад мой профессор пристрастил... И пьётся, и запах... А вы всё-таки каким?
— «Богарт», но в последнее время как-то недосуг...
— Напрасно, без обонятельного параметра вы неполноценны как особь.
Как мы и договорились, мистер Лавингтон посетил нас сразу после ленча. Леди Милисент была права: это была преотвратная личность. Я даже ощущал покалывание в ноге — так сильно было желание спустить его с лестницы пинком под зад.